Преданность и предательство - [40]

Покончив со сборами, Лар отправился к руднику. Проход через пещеры, выводившие на гребень скал над ущельем и в лес неподалеку от Красного озера, начинался именно там. Хотя Лар и считал, что для процветания поселения необходимо и сельское хозяйство, и золотой рудник, пока что основную прибыль и средства для поддержания жизни, полной почти римских удобств, давал именно рудник. Золото через Патависсу расходилось по всем окрестным землям, уплывало по Дунаре в Понт и дальше, на восток, часть шла и на запад, в метрополию. Труд в руднике был тяжелым, но ветераны не боялись работы. Кое–кто даже предпочитал ломать руду, вывозить ее на поверхность и промывать, а не возиться на полях. Что ж, хорошо, что у всех разные предпочтения. Хотя люди постоянно сменялись на работах, кое–кто уже выбрал себе дело по вкусу и получил от Лара Элия и Луция позволение заниматься именно им. Одним из таких людей был и Красс Пален, еще один центурион. Высокий, кряжистый и мускулистый, он походил, скорее, на профессионального борца, чем на легионера. Впрочем, он происходил из семьи кузнецов, так что работа в руднике была ему в чем–то близка.

– Командир, – отсалютовал Красс.

– Центурион, – ответил салютом Лар Элий, прежде чем вспомнил, что давно уже распорядился оставить все военные приветствия в прошлом.

Красс постарался спрятать улыбку, но вышло плохо.

– Собрался воспользоваться нашими кротовыми норами?

– Да, нужно увидеть собственными глазами, что происходит в Патависсе и в лагере даков. Хотелось бы найти способ избежать войны. Мы уже достаточно пролили крови, своей и чужой.

– Что бы ты ни решил, мы пойдем за тобой.

– Спасибо, – просто ответил Лар Элий.

___

Пещеры, промытые когда–то водой, начинались на третьем ярусе рудника, в самой его глубине. Лар Элий снял факел с подставки у входа, зажег его и отправился к лестнице, ведущей вниз. В отличие от Красса, Лар терпеть не мог подземелья. Стены и потолок давили на него, воздух казался спертым и попахивающим чем–то отвратительным, хотя на такой небольшой глубине этого просто не могло быть. Дойдя до входа в пещеры, Лар Элий отодвинул засов на массивной двери, обитой медью и стянутой железными обручами, и вошел внутрь. Изнутри засова не имелось, дверь можно было открыть ключом, спрятанным в тайнике. Лар поднял факел повыше и пошел знакомым путем.

Пещеры римляне обнаружили почти сразу же, как начали разрабатывать рудник. Вначале люди не знали, что через подземелье можно выйти в лес и на хребет, но потом Лар Элий распорядился изучить подземный лабиринт и составить карту. Сначала из любопытства, а потом, когда нашли выход к скалам, уже из практических соображений. В результате жители долины получили надежный тайный выход, который можно было использовать для разведки и, в крайнем случае, бегства. Когда пещеры исследовали, на стенах оставили множество отметок, но потом Лар приказал их уничтожить, чтобы устранить даже малейшую возможность того, что этим путем сумеет пройти чужак. Все, кто пользовался подземным ходом, знали карту наизусть. Таких было всего пятеро: Луций, Лар Элий, Красс и еще два бывших центуриона. Пробираться пещерами приходилось достаточно долго, в особенности если выйти надо было именно к Красному озеру, а не на скалы, так что Лар шел быстрым шагом, не желая терять времени. На сегодняшний день у него были большие планы.

Выбравшись на поверхность, Лар быстро, но тщательно замел следы, чтобы никто даже случайно не заинтересовался дырой в скале. Впрочем, в такую глушь мало кто забирался, разве что редкие охотники. Жаль, что пещерами нельзя провести лошадь, тогда бы путь до Патависсы занял гораздо меньше времени. Вздохнув, Лар Элий закинул мешок с припасами за спину, определил направление по выглянувшему между двумя плотными тучами солнцу и быстро зашагал вниз с горы, наискось спускаясь в долину. Придется достаточно долго пробираться лесом, вероятно, до самого города, на дороге можно запросто нарваться на даков.

Лар Элий много лет прожил в каструме Потаисса, так что все подходы к городу знал наизусть, вот только знания ему не особо пригодились.

___

Патависса была в осаде. А если точнее, то в осаде оказался свежепостроенный каструм. Город же выглядел совершенно пустым. Очевидно (судя по их одежде и повадкам), осаждающими были готы, а в крепости укрылись даки. Пока что каструм держался весьма достойно, варварам даже не давали подойти к воротам, хотя те предпринимали такие попытки, судя по стоящим на полпути таранам. Готы хотели подкатить осадные приспособления к воротам, чтобы постараться их выбить. Достаточно бесполезное занятие: створки открывались наружу и висели так, что при попытках выбить лишь прочнее оседали на подвесах, такие ворота можно только сломать, что тоже сложно – из–за толщины дерева и медных стягивающих обручей.

– Кажется, у меня появился неоспоримый довод в пользу союза, – пробормотал Лар Элий, изучая представшую перед его взором картину. Римлянин укрылся на опушке леса, подбираться ближе не было нужды, все и так предельно ясно.

Стоявшее недалеко от стен каструма войско готов казалось отсюда плотной колышущейся массой. Интересно, Спанторих тут или же он пока прислал на разведку часть своих сил? Готов определенно больше, чем даков, раза в два, а то и в три. Лар Элий подозревал, что видит только часть войска варваров. Город пока не выглядел разграбленным, над ним не полыхали пожары, не струился черный дым; по всей видимости, Спанторих или его военачальники приняли решение не разрушать Патависсу, а воспользоваться предлагаемыми ею благами, как и даки в свое время после ухода римлян. Только вот римляне не все ушли. Лар Элий хмыкнул. Будь Спанторих умнее, то выяснил бы, кто живет в золотоносной долине в горах, и попытался выслать переговорщиков к префекту лагеря. Или вождь готов настолько самоуверен, что не считает римлян достойной угрозой? Ну, тогда ему же хуже. Не то чтобы Лар Элий принял бы условия посланцев Спанториха, коль скоро их ему предложили, однако хотя бы знал, умен вождь или нет. А так, кажется, – не очень.