Преданное прошлое - [22]

Нелл бросила на Кэт злобный взгляд, подхватила свой кувшин и пошла к колодцу, где наполнила его с надменной медлительностью, после чего убралась обратно в дом. В течение двух долгих минут никто не проронил ни слова.

Когда дверь за нею наконец плотно закрылась, Маргарет Харрис обернулась к Кэт, бледная, с перекошенным лицом.

— Я не спрашиваю тебя, что здесь в действительности произошло, Кэтрин. Все, что могу тебе сказать, — у этого мужчины очень скверная репутация. — Ее глаза следили за удаляющимся Джоном Килигру — рыжие волосы его все еще виднелись сквозь облака дыма, заполнявшие задний двор. — И тебе лучше всего — по очень многим причинам! — держаться от него подальше.

— Но я вовсе не старалась привлечь к себе его внимание, миледи, что бы ни говорила Нелл Шигуайн, — тихо сказала Кэт.

— Ты еще молода, Кэтрин, и не так уж опытна, как тебе кажется. Не всякий, кто называется джентльменом, является таковым по своей сути. Килигру — не джентльмен. Могу лишь надеяться, что он не знает твоего имени…

— Я сказала ему, что меня зовут Кэтрин Триджинна…

Глаза Маргарет Харрис недовольно блеснули.

— Если бы ты сказала ему, что ты из семейства Куд, он бы тут же развернулся и оставил тебя в покое — и слава Богу! Ладно, ступай наверх и перемени платье. Алому цвету не место в гардеробе порядочной женщины.

— Это платье моей матери, — мрачно возразила Кэт.

— Боюсь, это для меня не сюрприз. Возможно, это не совсем справедливо, когда дитя отвечает за грехи родителей, но в случае с твоей матерью ее личные грехи добавились к греху первородному, и вместе они тяжким бременем легли на твои плечи, Кэтрин, пусть ты и не подозреваешь об этом.

И для твоей же пользы говорю тебе теперь: на свете есть мужчины, не имеющие ни титулов, ни земель, ни богатства, но они стоят сотни таких, как Джон Килигру. Один из них — твой кузен Роберт, и тебе следует держаться его, пока твоя репутация не испорчена безвозвратно.

Кэт так и не пришлось как следует поразмыслить над этой странной речью хозяйки: сразу после ужина за ней явилась Полли, прислуживавшая гостям за столом. Глаза у нее были размером с блюдце, из покрасневшего носа текло, как из ручья.

— Мадам велела тебе немедленно явиться в гостиную, — выпалила она. — Сэр Артур уже там, он покинул своих гостей.

Но когда Кэт явилась в маленькую комнату с низким потолком, которую хозяйка поместья использовала в качестве собственной гостиной, то обнаружила там не только леди Харрис и ее мужа, но еще и Роберта, наряженного в свой лучший дублет и с тщательно прилизанными волосами. Она вопросительно уставилась на кузена, который отводил глаза.

Десять минут спустя Кэт вышла оттуда в длинный темный коридор, дрожа от ярости и негодования. В ушах звенели последние слова сэра Артура: «В следующее воскресенье будет объявлено о вашем предстоящем бракосочетании. Вы с Робертом будете жить в домике за коровником. Завтра Мэтти начнет помогать тебе приводить его в порядок».

Стало быть, такая вот уготована судьба: она навек застрянет здесь, в Кенджи, замужем за своим кузеном, и будет ютиться в лачуге позади коровника. В ту ночь Кэт возносила Господу молитву за молитвой, прося его забрать ее к себе во сне. Просыпаться ей совсем не хотелось.

Прокрутившись в постели несколько часов, девушка запалила свечку, достала свою книгу с набросками узора для напрестольной пелены, заострила грифельный стержень маленьким ножиком, который держала для этой цели, и в неярком свете пририсовала притаившемуся в ветвях Змею лицо Нелл Шигуайн, карикатурно-гнусное.

ГЛАВА 7

Вот такая, значит, и будит у миня жизнь. Я навсигда застряну в Кенджи в супругах маево тупого кузена Роберта и буду жить в лачуге за коровником, вся раздавшаяся, каждый год биременная новым рибенком. И буду патом растить эту банду атродьев и памру в бизвеснасти. Дажи думать ни магу об этом! Нада бы мне отсюда сбежать. Графиня Солсбери в августе собиралась навистить леди Харрис. Если я к тому времини успею закончить напрестольную пелену и сумею убедить ее забрать миня с собой, может, тогда у миня будит шанс отсюда убежать…

Резкий звонок телефона вырвал меня из семнадцатого века.

Я прошла на кухню и с опаской уставилась на аппарат, словно из него в любой момент мог выпрыгнуть Майкл. Но голос, раздавшийся из трубки, не был мужским.

— Джулия?

Это была моя кузина.

— Элисон, я ужасно рада тебя слышать! Как ты? Я все собиралась тебе звякнуть… Только у меня сейчас неприятности…

— Джулия, Бога ради заткнись и послушай!

Я отставила трубку и в изумлении уставилась на телефон. Это было совершенно не в стиле Элисон — обычно она разговаривает вежливо. Я снова приложила трубку к уху, но услышала только тяжелое дыхание, словно она пробежала целую милю.

— Тут такое случилось… с Эндрю… — Рыдания.

Я молчала, не зная, что сказать. Он что, опять ее бросил? У Эндрю Хоскина всегда была склонность ходить налево и блудливые глазки; супруги и в Корнуолл-то перебрались отчасти из-за какого-то его очередного романа на работе, но это было довольно давно. Или теперь Элисон от него ушла?

Кузина ведь много лет угрожала это сделать, но я и представить себе не могла, что у нее когда-нибудь хватит на это пороху…