Предания нашей улицы - [99]

— Ты будешь моим посланцем, если мне понадобится посланец. И таким образом будешь участвовать в нашем деле.

Лицо Сакины сияло, глаза горели восторгом, а Касем продолжал:

— Если судьба позволит нам распределить доходы от имения, как мы того хотим, ни одна женщина не будет обделена, будь то госпожа или служанка!

От удивления Сакина чуть не проглотила язык, а Касем заключил:

— Владелец имения сказал мне, что имение принадлежит всем его потомкам, а ты, Сакина, ему внучка, так же как Камар.

Сакина благодарно поклонилась Касему.

С улицы донеслись звуки мизмара.[25] Кто-то крикнул: «Лахита! Будь славен тысячу раз!» Касем обернулся к окну и увидел футувв, которые ехали по улице на конях, украшенных бумажными цветами. Люди встречали их приветственными возгласами и преподносили им подарки. Футуввы направлялись в пустыню, чтобы, как всегда по праздникам, устроить соревнования, скачки и борьбу на палках. Как только они скрылись, на улице появился пьяный Аграма, который шел, шатаясь из стороны в сторону. Касем улыбнулся, завидев юношу, который в клубе у них считался одним из самых преданных и надежных. Он следил за ним глазами, а Аграма стал посреди квартала бродяг и крикнул: «Вот какой я удалец!» Насмешливый голос из окна дома в квартале Рифаа отозвался:

— Эй, ты, краса бродяг!

Аграма поднял осоловелые глаза к окну, из которого раздался голос, и с пьяным бахвальством заорал:

— Пришел наш черед, цыгане!

Вокруг него стали собираться мальчишки, пьяные и накурившиеся гашиша жители улицы, поднялся шум и гам, загудели в трубы, забили в барабаны, зазвенели песни. Вдруг кто-то крикнул:

— Вы слышали, что он сказал? Пришел черед бродяг! Или вы не желаете слушать?

Едва держась на ногах, Аграма вопил:

— У всех один дед, и имение — для всех! Долой футувв! Толпа скрыла его от глаз Касема. Касем встал, надел абу и поспешно вышел из комнаты с возгласом:

— Да будет проклято пьянство!

76

Сидя у скалы Хинд в окружении самых близких ему членов клуба, Касем обводил лица юношей недовольным взглядом и укоризненно говорил:

— Не смейте появляться на людях в пьяном виде!

За спинами Касема и его друзей, в отдалении, величественно возвышалась гора Мукаттам, окутанная вечерними сумерками. В пустыне было безлюдно. Лишь одинокий пастух стоял, опираясь на свою палку, к югу от скалы Хинд. Аграма, виновато молчавший до сих пор, сокрушенно сказал:

— Лучше бы я умер!

— Такие поступки непростительны! — отозвался Касем. — Но сейчас важно узнать, как подействовали твои слова на наших врагов?

— Его слышали многие, это ясно, — проговорил Садек. А Хасан, нахмурившись, подтвердил:

— Я сам узнал об этом в кофейне Габаль, куда пригласил меня приятель из рода Габаль. Там один человек рассказывал об Аграме. Он, правда, рассказывал со смехом, но, думаю, рассказ его может заронить сомнение в души некоторых жителей улицы. Если об этом начнут говорить, то разговор может дойти до какого-нибудь футуввы.

— Не преувеличивай, Хасан, — вздыхая, сказал Аграма.

— Лучше быть излишне осторожным, чем легкомысленным, — заметил Садек, — иначе нас застанут врасплох.

Мы поклялись, что не испугаемся смерти! — возразил Аграма.

— Мы также поклялись хранить тайну! — ответил ему Садек.

— Если мы погибнем, то и наши надежды погибнут вместе с нами, — вмешался Касем. — Нам нужно все предусмотреть.

— Нужно предусмотреть худшее, что может случиться, — заметил Хасан.

— То есть схватку, — невесело промолвил Касем. Мужчины переглянулись в темноте. Высоко над ними в ночном небе загорались звезды. Порывы ветра еще несли в себе остатки дневного жара. Слово взял Хамруш:

— Мы будем драться не на жизнь, а на смерть!

— А на улице все останется без перемен! — недовольно возразил Касем.

— Они быстро нас одолеют, — признал Садек.

— К счастью, ты родственник Савариса, — обратился к Касему Абу Фисада, — а жена твоя в родстве с женой управляющего. Кроме того, Лахита в юности был одним из друзей твоего отца.

— Это не помешает ему расправиться с нами.

— Ты хотел когда-то обратиться за советом к адвокату, — вспомнил Садек.

— Но нам было сказано, что никакой адвокат не решится бросить вызов футуввам и управляющему.

Аграма, которому очень хотелось загладить свою вину, подсказал:

— В Бейт аль-Кади есть один адвокат, известный своей смелостью.

— Больше всего, — поразмыслив, заявил Садек, — я боюсь, что, если мы поторопимся выступить открыто, мы загубим дело.

Давайте все же посоветуемся с адвокатом, — предложил Аграма, — и договоримся с ним о том, что в суд мы обратимся лишь в крайнем случае. Мы можем даже пойти на то, чтобы интересы наши представлял человек не с нашей улицы!

Касем и другие одобрили этот план, поскольку это был единственный выход. Они немедленно отправились в Бейт аль-Кади к шариатскому адвокату аш— Шанафири.

Касем рассказал шейху аш-Шанафири обо всем и предупредил, что они хотят отложить подачу иска, пока не подготовятся хорошенько и не изучат дело во всех подробностях. Против ожидания многих из них, адвокат согласился принять дело. Друзья, довольные, отправились по домам, а Ка-сем решил навестить муаллима Яхью.

В хижине Яхьи Касем расположился рядом с хозяином, курившим кальян, и они принялись обсуждать последние события, Яхья очень опасался возможных последствий и посоветовал Касему быть как можно бдительнее и осторожнее. Вернувшись домой и взглянув на Камар, открывшую ему дверь, Касем встревожился и спросил, что случилось.