Предания и мифы средневековой Ирландии - [48]

С этими словами вошел он в Дом, неся на плечах черную, опаленную визжащую свинью, а за ним вошла женщина. И было это одним из гейсов короля, а другим был запрет грабежа в его царствование.

Между тем взялись за разбой сыновья Донн Деса, и было у них пять сотен людей, не считая слуг. И было это одним из гейсов Конайре. Жил в те времена в северных краях один воин по имени Повозка Через Прутья. Звали его так, ибо подминал он под себя врагов, словно повозка — сухие прутья. Великим героем он был. Взялся и он за разбой, и было при нем пять сотен воинов, не считая слуг.

Но неустрашимей всех их были семь сыновей Айлиля и Медб[192]. Мане звали каждого из них и все имели прозвища: Мане Похожий на Отца, Мане Похожий на Мать, Мане Мягкий Благочестивый, Мане Очень Благочестивый, Мане Немедлящий, Мане Медоречивый, Мане Хватай Их, Мане Говорливый. Творили они разбой, и было с Мане Похожим на Мать и Мане Немедлящим четырнадцать раз по двадцать мужей, с Мане Похожим на Отца триста да пятьдесят, с Мане Медоречивым пять сотен, с Мане Хватай Их семь сотен и столько же с Мане Говорливым. По пять сотен людей было у остальных.

Жили в те времена три отважных мужа из Уи Бриуин Куаланн, что в Лейнстере — три Красных Пса из людей Куалу. Взялись и они за разбой, и было с ними десять раз по двадцать мужей да отряд безумных. Так и случилось, что добрая треть всех ирландцев творили разбой при Конайре. Довольно было у короля силы и власти, чтобы избавить от них страну и прогнать на другую сторону, но недолго спустя возвратились разбойники к себе на родину.

На морских волнах встретились они с Ингкелом Одноглазым да с Эйкелом, двумя внуками Конмайкне из бриттов. Воистину груб и ужасен был Ингкел. Лишь один глаз был у него во лбу, огромный, словно бычья шкура, и черный, как майский жук. Виднелись в нем три зрачка. Тринадцать сотен людей плыли с Ингкелом, а у ирландцев было больше.

Встретились они на морских волнах и тогда сказал Ингкел:

— Да не свершится это и да не нарушится правда мужей, ибо вас больше]

— Не бывать ничему, кроме битвы! — ответили ирландцы.

— Будет лучше для вас, — сказал Ингкел, — коли заключим мы союз, ибо изгнаны вы из Ирландии, а мы из шотландских и бриттских земель. Порешим, что сначала идете вы грабить мой край, а уж потом вместе с вами отправлюсь я грабить и вашу страну.

Тогда заключили они союз и с той и другой стороны дали заложников. И были заложниками от ирландцев Гер, Габур и Фер Ро-гейн за разбой, что желали учинить в Ирландии люди Ингкела, а сыновья Донн Деса в его стране.

Бросили они жребий, чтобы решить, куда направиться прежде. Выпало им плыть в страну Ингкела, и поплыли они и грабили там, потом возвратились в Ирландию.

Конайре меж тем двигался к Дому дорогой Куаланн. Остановились разбойники у берегов Бреги против Этайр. Так говорили они:

— Опустите паруса и встаньте поближе друг к другу, дабы не заметили нас с земли. Пусть самый быстрый из нас сойдет на берег поглядеть, можем ли мы с Ингкелом отстоять свою честь, ибо разрушение за разрушение посулил он нам.

— Кто же пойдет? — спрашивали они. — Пусть это будет тот, кто наделен тремя дарами — зрения, слуха, суждения.

— Есть у меня дар слуха, — молвил Мане Медоречивый.

— А у меня дар суждения и зрения, — сказал Мане Немедлящий.

— Воистину, кому же идти, как не вам, — сказали разбойники. — Лучше и не придумаешь.

И отправились тогда девять человек к Холму Этайр, чтобы поглядеть и послушать.

— Остановись-ка, — сказал вдруг Мане Медоречивый.

— В чем дело? — спросил его Мане Немедлящий.

— Слышу я поступь славных коней королевских, — ответил Мане Медоречивый.

— Вижу я их, — сказал его брат.

— Что же ты видишь? — спросил Мане Медоречивый.

— Вижу я воинов на колесницах, дивных, статных, прекрасных, воинственных, чужеземных, стройных, усталых, мокрых, быстрых, горячих — далеко вокруг них дрожит земля. Они едут к бессчетным холмам, где чудесные реки и устья.

— Что же там за холмы, реки и устья? — спросил Мане Медоречивый.

— Индейн, Култ, Куйлтен, Мафат, Амат, Иармафат, Финди, Гойске, Гуйстине[193], — ответил Мане Немедлящий. — Серые копья на тех колесницах, мечи с костяной рукоятью на бедрах у воинов, посеребренные щиты повыше локтей. Половина воинов едет верхом, а половина на колесницах. На каждом из них пестроцветное платье. Вижу я добрых коней, что гонят они перед собой. Трижды пятьдесят их — темно-серых, с маленькими головами, остроухих, ширококопытых, с огромными ноздрями, красногрудых, откормленных, что послушно стоят после скачки, легко запрягаются, скоры в дороге, резвые, мокрые, горячие, взнузданные трижды пятьюдесятью уздечками с красной эмалью.

— Клянусь тем, чем клянется мой народ, — сказал всевидящий, — это кони знатного человека. Вот, что скажу я: то Конайре, сын Этерскела, со множеством ирландских воинов.

Воротились они назад, дабы поведать обо всем разбойникам.

— Вот, — сказали они, — что мы видели и слышали. Немалое собралось там войско — трижды пятьдесят кораблей и в них пять тысяч воинов, а в каждой тысяче по десять сотен. Опустили воины паруса, направили корабли к берегу и пристали у Трахт Фуйрбтен