Предания и мифы средневековой Ирландии - [35]

и с ним Кай Кайн-бретах[133],

им даровано было, то праздник немалый,

семьдесят два языка.

С острова гойделов был Амарген,

наше золото, слава и свет,

Амарген Глуингел храбрейший,

слово правды сказал в первый раз он о Таре.

Три короля на Лиатдруим на Лер[134]

и четыре сына Миля

сражались за власть

над Ирландией, дивной страной.

И сказал им тогда Амарген

самое славное мудрое слово,

что Миля потомки должны отойти

за девять волн лучезарного моря.

Тогда отошли они в море,

четыре сына короля Испании,

и там схоронили, обряд над волнами —

в Доме Донна оставили Донна.

После жестокой и яростной битвы

Ира оставили в Скеллига глине и камнях.

На восток пустились в путь войска

Эбера с Эремоном

и, силу растеряв свою,

бежав из Египта, Ирландию взяли.

Потом рождеству было время

Иисуса от девы Марии,

благословенный закон был объявлен

новым, чистейшим, священным заветом.

Теперь довольно речей,

это малая толика славных суждений,

пусть храбрые воины знают,

как мудростью им умудриться.

Воистину, это хорошо, о Финтан, — сказали тут все, — и нету для нас никого лучше, чтобы поведать о прошлом Ирландии.

— И вправду я помню, — ответил Финтан, — все, что случилось в Ирландии до сего дня, и знаю то, чему суждено быть до судного дня.

— Ответь же, — спросили ирландцы, — как досталось тебе это знание и что из преданий о былом нужно нам, дабы разрешить спор об установлении владений Тары?

— Нетрудно сказать, — ответил Финтан, — и немедля поведаю я об этом.

Как-то раз собралось великое множество ирландцев подле Конайнга Бекеклаха[135], подле короля Ирландии. В один из дней этого собрания увидели мы величайшего воина, прекрасного и могучего, что шел к нам с запада на заходе солнца. Охватило нас великое удивление при взгляде на его чудесный облик. Словно верхушки деревьев в лесу были его плечи, а между ног виднелись небо и солнце, ибо таков был его рост и благородство. Сияющее стеклянное покрывало было на нем, словно сотканное из тончайшего полотна. На ногах его были сандалии, но нельзя было узнать, из чего они сделаны. Желтые, словно золото, волосы вились у него до самых бедер. Каменные пластинки держал он в левой руке и ветвь с тремя плодами в правой, и вот что это были за плоды: орехи, яблоки и майские желуди, и все они были незрелыми. Миновал он нас, а потом обошел собрание со своей многоцветной ветвью из золота и ливанского дерева, и тогда один из нас обратился к нему:

— Приблизься и поговори с королем, Конайнгом Бекеклахом!

— Чего же хотите вы от меня? — спросил воин.

— Хотим мы узнать от тебя, куда ты идешь и откуда, как зовут тебя и какого ты рода.

— Воистину, иду я от захода солнца, — отвечал тот, — к его восходу и зовут меня Трефуйлнгид Трееохайр[136].

— Почему получил ты это имя? — спросили люди.

— Нетрудно ответить, — сказал воин, — оттого что я причина восхода и захода солнца.

— Что же привело тебя сюда, если должен ты быть сейчас на восходе?

— Нетрудно сказать, — ответил воин, — замучен и распят был ныне иудеями человек, и миновало их солнце после того деяния и не светило над ними. Пришел я к заходу, чтобы узнать, что сделалось с солнцем. И тогда открылось мне, в каких землях садится солнце, и пришел я к Инис Глуайре, что в Иррус Домнайн, ибо там порог, где садится солнце[137], как в раю Адама рубеж, где оно восходит. Ответьте же мне, — спросил воин, — какого вы рода и откуда пришли на этот остров?

— Нетрудно сказать, — отвечал Конайнг Бекеклах, — из потомства мы Миля Испанского и от греков ведем свой род. После того как построили Башню Нимрода и смешались языки, пришли мы в Египет по зову фараона, правителя этой страны. Нел, сын Фения, и Гойдел Глас правили нами, когда были мы на юге. Зовемся мы Фене от Фения и Гойделами от Гойдела Глас, как о том говорим мы:

Прозваны Фене от Фения, вот смысл без утайки,

Гойделы от Гойдела Глас благородного, Скоты от Скоты.

Скота, дочь фараона, дана была в жены Нелу, сыну Фения, по пути в Египет. Оттого и считаем мы ее прародительницей и зовемся Скотами.

В ту ночь, когда бежали дети Израиля из Египта и прошли, не замочив ног, через Красное море во главе с вождем божьего народа, Моисеем, сыном Амрама, а фараон и все его войско были утоплены в том море за то, что держали в рабстве детей Израиля, предки наши страшились гнева фараона, если суждено было бы ему вернуться, ибо не пошли вместе с египтянами в погоню за божьим народом. А случись фараону не вернуться, боялись они, что обратят их египтяне в рабство, как некогда поработили детей Израиля. Оттого-то и бежали они ночью на десяти кораблях фараона через пролив Красного моря и безбрежный океан, лежащий вокруг всего света, на северо-запад через Кавказские горы, через Скифию и Индию, через тамошнее море, что зовется Каспийским, через Меотийские болота, Европу с юго-востока на юго-запад по Тирренскому морю, где по левую руку Африка, мимо Геркулесовых столбов в Испанию, а оттуда на этот остров.

— Где же эта страна, Испания? — спросил Трефуйлнгид.

— Нетрудно сказать, — ответил Конайнг, — на расстоянии взгляда от нас на юге, ибо взглядом своим узрел Бреоган горы Ирруса с вершины башни Бребгана в Испании. Это он приплыл разузнать про этот остров для Сыновей Миля, и за ним прибыли мы сюда на девятый год после того, как прошли израильтяне чрез Красное море.