Предания и мифы средневековой Ирландии - [108]

Иссушат друг друга скупцы,

хулу вознесут друг на друга насильники.

Уравняются, забудут о клириках, отринут мудрых.

Музыка достанется простонародью.

Геройство пребудет в кельях монахов,

обернется мудрость неправым судом,

станут судить церковь правом короля.

Зло проникнет в епископский посох!

Станет всякая любовь прелюбодеянием.

Гордость и своеволие обуяют сыновей крестьян и рабов.

Скупость, негостеприимство и нужда завладеют благородными,

так что померкнут их песни.

Великое искусство в рукоделии достанется шутам, так что

станут получать все бесцветное платье.

Неправый суд станут вершить короли и вожди.

Непокорность и злоба овладеют умами людей, и не станут рабы да служанки нести свою службу, короли и вожди не услышат просьб и решений племен, управители церковных земель станут глухи к голосам земледельцев, не пожелает крестьянин заплатить должное своему господину, держатель церковной земли не воздаст положенное церкви, и законному аббату, не подчинится жена слову первого мужа, а сыновья и дочери — отцам и матерям, не встанут ученики перед учителем.

Суемудрием и ложью обернется всякое ремесло, и пожелает каждый превзойти своего учителя, пожелает младший сидеть тогда, когда стоит старший, не постыдятся короли и вожди идти в покой для еды и питья перед лицом своих друзей, что станут прислуживать им вместе с их людьми и свитой, не постыдится земледелец есть, затворив свой дом перед искусным человеком, что продает свою честь и дух за платье и пищу, за едой и питьем повернется всякий щекой к другому, зависть овладеет всяким, так что продаст он свою честь и душу за крупицу.

Скромность забудут, станут людей презирать, вождей убивать, статусы забудут, воскресенье отбросят, буквы забудут, поэтов не станет больше.

Не станет больше правды, и лживый суд будут творить насильники последнего мира; чуть появившись, погибнут плоды от нашествия чужеземцев и простого люда.

Слишком много людей станет повсюду.

Границы раздвинутся до предгорий.

Каждый лес станет огромной равниной, всякая равнина — лесом.

Изнеможет всякий со своим семейством.

Явится много ужасных болезней, нежданных и грозных бурь, молнии и треск деревьев.

Зима зеленая, лето мрачное, осень без урожая, весна

без цветов,

Мор от голода,

падеж скота...

живность без прока, укрытия без сокровищ, богатства без

людей.

Исчезнет геройство,

иссохнут поля,

ложные клятвы,

суд со злобой.

В три дня и три ночи погибнут две трети людей.

Треть этих напастей падет на живность морей и лесов.

Наступят семь лет после плача,

исчезнут цветы,

подымется плач по домам.

Чужеземцы заполнят долины Ирландии,

люди станут служить людям.

Сражение будет у Кнамкаилл,

светлые заики будут убиты.

Дочери понесут от отцов своих.

Станут сражаться в местах достославных.

Горе вокруг холмов Острова Зеленых Долин,

устремится море на края, чающие Обетованной Земли.

Семь лет пребудет Ирландия до Страшного Суда,

оплачет она убийства,

явятся знаки рождения Антихриста,

в каждом племени родятся чудовища.

Заводи потекут против течения,

конский навоз станет цвета золота,

вода станет словно вино,

горы станут равнинами,

болота станут полями клевера,

рои пчел будут сожжены между горами.

День ото дня станет позднее моря прилив,

потом придут семь темных лет,

они закроют светильники небес.

С погибелью мира отправятся все на Суд.

То будет Суд, о сын мой! Великие истории, ужасные истории, страшные времена!

Сказал Ферхертне:

— Знаешь ли ты, о юный по возрасту и великий по мудрости, о сын Адна, кто над тобой?

Неде ответил:

— Нетрудно сказать: я знаю Бога создателя,

я знаю мудрейших пророков,

я знаю орешник поэзии,

я знаю всемогущего Бога,

я знаю, что Ферхертне великий поэт и провидец.

Тут склонился он перед Ферхертне и передал ему платье оллама, поднявшись со своего места. Простерся Неде у ног Ферхертне и сказал тогда тот.

Сказал Ферхертне:

— Останься, о юный годами, великий по мудрости сын Адна!

Сказал Ферхертне:

— Останься же, о мудрейший поэт, сын Адна!

Пусть будешь ты прославлен и возвеличен!

Пусть будешь ты велик и знаменит перед людьми и Господом!

Пусть будешь ты шлемом поэзии!

Пусть будешь ты королевской рукой!

Пусть будешь ты скалой олламов!

Пусть будешь ты славой Эмайн!

Пусть вознесешься ты превыше всех!

Неде сказал:

— Пусть таковым же станешь и ты! Дерево одного комля, муж

без разрушения,

шлем поэзии.

Откровение новое, мудрость лучших людей: отца с сыном, сына с отцом.

О трех отцах читаем там: отец времени, отец плоти, отец учения.

Отца плоти нет у меня.

Отец учения сейчас не со мной.

Ты мой отец времени.

Таковым я тебя признаю,

пусть же будешь ты таковым.

Приложение. Несколько замечаний но поводу раннеирландской генеалогической традиции

В этой краткой, но, как кажется, необходимой заметке, есть возможность только указать на истоки сложности той проблемы раннеирландских текстов, которая, наверно, не раз ставила в тупик внимательного читателя. Действительно, родство, "единство времени, действия и места" персонажей ирландских повествований нередко являются весьма условными, если не сказать больше, категориями для их носителей, составителей и авторов. Ниже мы сошлемся на несколько изданий и исследований (хочу выразить благодарность фонду Александра фон Гумбольдта (Alexander von HumboldtStiftung, Bonn), при поддержке которого я смог получить доступ к ряду материалов, бывших необходимыми для подготовки этой книги), которые помогут желающему опереться на источники и прислушаться к мнению авторитетных людей, но предварительно считаем нужным сказать, что проблема связана прежде всего с представлением о правдивости и значимости сообщаемой информации для носителей определенной культуры. Представима такая ситуация, при которой критериями правдивости будут некоторые независимые ее подтверждения. Представима и другая (та, в частности, где, добыв в бою голову противника, человек может приобщиться и исполняться ее магической силы), при которой племя, подчинившее другое, приобщает к своим и его божественного предка, "усиливая" свое происхождение и значение, а с нашей точки зрения почти безнадежно путая "правдивую" информацию о его происхождении и исторической судьбе. Будучи зачастую обречены на неудачу в восстановлении истории, мы не можем забывать, что ее отражение в доступных для нас памятниках определяется прежде всего типом пережившей эту историю культуры. О разных таковых типах прекрасно сказано в небольшой работе Ю. М. Лотмана (Несколько мыслей о типологии культур: ЯЗЫКИ культуры и проблемы переводимости. М., 1987.), а о Некоторых специфических чертах переломного периода жизни Ирландии мы пытались сказать во вступительной статье. Предстоит еще осмыслить, какой глубины перелом был пережит Ирландией в эпоху до и после принятия христианской веры, но и сейчас можно указать нa некоторые мотивы, определявшие избирательность памяти и "обратное предвидение" носителей ее культуры, более или менее традиционных с нашей точки зрения.