Предѣлъ Скорби. Китайскіе Разсказы. Хайлакъ - [64]
Братья, привыкшіе ходить по простору, сильно устали. Они все торопились и все высматривали уютное мѣстечко, гдѣ бы имъ остановиться, присѣсть и отдохнуть. Но такого мѣста не оказывалось. Каждый уголокъ былъ уже занятъ, вездѣ были люди, – чужіе, равнодушные къ нимъ люди, громко разговаривавшіе о своихъ дѣлахъ.
Наконецъ, въ пролетѣ одной улицы блеснула рѣка. Шанги направились туда, такъ какъ имъ показалось, что тамъ больше воздуха и больше простора. Выбравшись изъ темныхъ переулковъ на солнечный свѣтъ, они вздохнули съ облегченіемъ, хотя набережная тоже полна была движущагося люда. По рѣкѣ густо сновали суда – большія и маленькія, нарядныя и убогія.
Проплывали ярко-раскрашенные, убранные цвѣтами „чайные дома“, гдѣ весело играла музыка и мелькали разодѣтыя женскія фигуры. Простяки зазѣвались на эти „Сады благовонныхъ цвѣтовъ“ и получили ударъ палкою отъ полицейскаго съ желтымъ дракономъ на спинѣ, который разгонялъ народъ впереди ѣдущаго верхомъ мандарина. Братья въ испугѣ бросились къ мосту, перекинутому дугою на тотъ берегъ. У подъема на мостъ стояли кучками уличные повара съ жестяными кухонными ящиками на тонкихъ бамбуковыхъ подставкахъ. Запахъ горячей пищи напомнилъ братьямъ, что они съ утра не ѣли, и они робко приблизились къ важному толстяку съ черпакомъ въ рукѣ, чтобы условиться о цѣнѣ, какъ вдругъ Ю-Лянгъ почувствовалъ легкое, какъ-будто случайное прикосновеніе къ тому мѣсту, гдѣ онъ носилъ связку монетъ, подаренныхъ односельчанами на дорожные расходы. Онъ сейчасъ же пощупалъ поясницу и, не найдя денегъ, заоралъ во всю глотку:
– Воръ!.. укралъ!.. мои сапеки!
Говоръ притихъ на мгновеніе; затѣмъ поднялся переполохъ, и кто-то бросился бѣжать. Братья кинулись за нимъ, но бѣглецъ оказался ловчѣе ихъ; онъ умѣло миновалъ препятствія, смѣло нырялъ среди прохожихъ и скоро выбрался на мостъ. Братья гнались за нимъ, кричали, но запыхались и все дальше отставали отъ него. Тогда Ю-Лянгъ вспомнилъ старинный обычай и, спасая свое достояніе, заревѣлъ во всю мочь:
– Стой, стой! Или я брошусь въ рѣку… и… кровь моя пусть падетъ на тебя.
Онъ рѣшительно направлялся къ периламъ. Воръ оглянулся и замедлилъ шаги. Ю-Лянгъ уже вздѣвъ на каменный бортъ, но не кидался, наблюдая за хищникомъ.
– Постой… подожди!.. закричалъ тотъ, останавливаясь и поворачиваясь къ нему. – Поговоримъ!..
Оба Шанги стали къ нему быстро приближаться.
Мои сапеки!.. Мои сапеки!.. отдай мои сапеки!.. повторялъ грозно Ю-Лянгъ. Шангъ-Си уже готовился схватить вора за шиворотъ, но между ними вдругъ встали неизвѣстно откуда явившіеся люди. Они молча, хмурно глядѣли въ лицо братьямъ и мѣшали имъ наброситься на вора. Тотъ медленно отступалъ къ берегу.
– Это всѣ наши деньги… Не умирать-же намъ съ холоду!!
– И мнѣ не умирать-же съ голоду… Я вотъ добровольно возвращу моему старшему брату половину связки, и пусть мой старшій деревенскій братъ поблагодаритъ за науку… Я не желаю ничьей гибели, и кидаться въ воду не за чѣмъ… Но я воръ и живу затѣмъ, чтобы люди берегли свое добро и не зѣвали зря по сторонамъ… Пусть мой деревенскій братъ помнитъ это и пусть избѣгаетъ судовъ и полиціи…
– Пусть избѣгаетъ судовъ и полиціи… О да! согласились окружающіе…
– Бери свою половину… бери и благословляй великодушіе побѣдителя!..
Лицо Ю-Лянга побагровѣло, онъ собирался крикнуть обидчикамъ въ упоръ грубое проклятье, но Шангъ-Си придержалъ его за рукавъ.
– Бери свои сапеки и уходи, а то вѣдь и мы можемъ раздумать… Къ тому же ты обратилъ уже на себя вниманіе желтаго дракона на томъ концѣ моста, и мы тебя оставимъ ему въ добычу, дабы ты былъ наказанъ за глупость! Воръ ловко разорвалъ ремень, всунулъ въ руку Ю-Лянга его долю и незамѣтно исчезъ въ толпѣ. Братья замѣтили, что полицейскій дѣйствительно направляется къ нимъ, и тоже постарались улизнуть.
Таково было первое знакомство сыновей почетнаго Шангъ-Хаи-Су съ кипучей жизнью „Страны цвѣтовъ“.
Впослѣдствіи они наловчились, прошли не одну густо населенную и роскошно воздѣланную долину, посѣтили не одинъ многолюдный городъ и бродили по селамъ и отдѣльнымъ фанзамъ въ поискахъ работы. И вездѣ отказывали имъ, вездѣ они чувствовали себя лишними среди занятой, озабоченной толпы. Какъ только заговаривали они о работѣ, лица людей каменѣли, взгляды ихъ дѣлались враждебны, точно просящіе совершили преступленіе. Сапеки братьевъ таяли, точно воскъ подъ лучами лѣтняго солнца. Мало-по-малу они привыкали довольствоваться ежедневно горстью риса, затѣмъ они научились ѣсть черезъ день, спать, гдѣ придется, и не брезговать ничѣмъ, что только способенъ переварить желудокъ. Они исхудали, платье ихъ превратилось въ лохмотья, они извѣрились въ свое счастье и свои силы. Они спускались все ниже, въ тѣ круги, гдѣ встрѣчались только съ такими же, какъ они, алчущими труда и ѣды существами. И вездѣ они слышали въ отвѣтъ:
