Предѣлъ Скорби. Китайскіе Разсказы. Хайлакъ - [62]

– Знаешь, Си, добавилъ онъ, когда они тронулись, – я рѣшилъ, что мы не будемъ теперь терять времени попусту. Я не только буду поджидать тебя вечеромъ, но и поутру я буду вставать нарочно раньше и съѣзжать на тебѣ внизъ. Ма-Лію говорила, что ты скоро уйдешь и никогда уже не вернешься. Какъ же тогда я буду играть въ слона? Вѣдь не смогу я влѣзть тебѣ на спину, если тебя не будетъ… Посуди самъ!..

Рука Си, придерживавшая за щиколку ногу братишки, дрогнула.

– Когда же это она говорила?

– Да вотъ сегодня утромъ…

– Ну, и что еще говорила?

– Да ничего… А только послали Вучаня къ дядямъ, на край деревни.

– И дяди уже пришли? – спросилъ идущій впереди Ю-Лянгъ.

– Нѣтъ, но сказали, что придутъ вечеромъ.

Парни ускорили шаги. Дома встрѣтили ихъ обычнымъ образомъ: невѣстки подали имъ тазы съ теплой водой и тряпками для умыванія передъ ужиномъ, затѣмъ вся семья усѣлась за столъ: взрослые мужчины отдѣльно, женщины и дѣти отдѣльно.

Тѣмъ не менѣе Ю-Лянгъ и Си сразу замѣтили во взглядахъ старика отца и старшихъ женщинъ, что свершилось уже то страшное, жестокое, что ихъ глубоко волновало, но о чемъ они не смѣли спросить.

Вскорѣ явились дяди Шангъ-Шо и Шангъ-Лафъ; передъ алтаремъ предковъ были зажжены свѣчи и курильницы; Шангъ-Хаи-Су открылъ семейный совѣтъ краткой молитвой.

Тщательное и подробное изслѣдованіе положенія семьи привело собравшихся къ очень грустнымъ заключеніямъ.

– Ю-Лангъ и Си, подойдите сюда! – проговорилъ, наконецъ, медленно, Шангъ-Хаи-Су. – Вы слышали и, надѣюсь, поняли, что нѣтъ другого исхода, какъ уйти вамъ за пищей и заработкомъ въ богатыя, южныя провинціи. Пребываніе ваше здѣсь всѣмъ намъ въ тягость, хотя, надо сознаться, вы и послушные и прилежные труженики. Но для того, чтобы работать – нужна работа, для того, чтобы ѣсть – нужна пища. Грѣхи людей оскорбили Небо. Вызвавшіе его высокій гнѣвъ должны уйти отсюда. Но кѣмъ или чѣмъ онъ вызванъ, – никто не знаетъ. Не сомнѣваюсь, что грѣшники давно бы сами удалились, чтобы избавить своихъ присныхъ отъ мученій. Но чувства Неба никому неизвѣстны. Поэтому должны уйти многіе, чтобы ушли вмѣстѣ съ ними никому невѣдомые виновники. Впрочемъ, тотъ, кто будетъ трудолюбивъ, малотребователенъ, скроменъ, почтителенъ къ старикамъ, кто будетъ соблюдать законы и поученія мудрецовъ, тотъ сохранитъ неприкосновеннымъ свое лицо и вернется къ намъ… Надѣюсь, сыновья мои, что вы вернетесь и принесете съ собою достаточно денегъ, чтобы купить мнѣ гробъ и прилегающее къ намъ поле Ніао-Теи… Тогда заживемъ на славу!.. Мнѣ бы очень хотѣлось увидѣть все это своими глазами, но я старъ и боюсь, что прощаюсь съ вами навѣки… Не курите опіума и избѣгайте судовъ и полиціи!

– Зачѣмъ, отецъ, говорить о смерти? Куда бы судьба ни забросила насъ, мы будемъ посылать оттуда деньги, необходимыя для поддержанія твоего драгоцѣннаго здоровья. Изъ южныхъ-ли провинцій, или изъ сѣверной столицы, или изъ земель рыжихъ, заморскихъ чертей, – мы будемъ посылать деньги… Будемъ ихъ копить, будемъ работать… – бойко заговорилъ Ю-Лянгъ, выступая немного впередъ.

Шангъ-Си не двигался. Сильныя плечи его повисли, полные слезъ глаза тупо смотрѣли въ землю. Онъ чуть прислонился къ стѣнкѣ, чтобы не выдать своей слабости. Родная, бурая лощина съ бушующимъ на днѣ потокомъ Гуань-Хэ, узкіе карнизы домашнихъ площадокъ, лѣпящихся точно ласточкины гнѣзда у утеса, нагорныя пажити, гдѣ каждая горсть земли прошла сквозь его пальцы… братья, товарищи, сосѣди, молодыя дѣвушки, – все мелькало передъ нимъ въ прощальномъ хороводѣ, уходило въ золотую безвозвратную даль… Впереди открывалось будущее, туманное и неизвѣстное…

Но Си былъ юноша, воспитанный въ строгихъ, старинныхъ правилахъ. Поэтому, когда глаза присутствующихъ обратились къ нему, онъ медленно поднялъ вверхъ большой палецъ… Но онъ молчалъ.

– Хао! – Хорошо! сказалъ бойко за него и за себя Ю-Лянгъ.

Вѣсть о томъ, что сыновья старика Шангъ-Хаи-Су уходятъ на югъ, съ быстротою молніи облетѣла, деревню. Сосѣди стали являться къ нимъ съ посильными приношеніями и выраженіемъ сочувствія, тѣмъ болѣе искреннимъ, что многіе подумывали о скоромъ, можетъ быть, прощаніи и со своими близкими. Къ тому же Шанговъ любили за ихъ тихій нравъ, услужливость и трудолюбіе. Подарки односельчанъ были все дешевые, но нужные предметы: тотъ принесъ нѣсколько паръ соломенныхъ подошвъ, другой – горсточку риса, третій – бичевочную шлею для котомки, иной, наконецъ, – мелкую монету. Сіенъ-Тсеи, который, какъ это всѣ знали, былъ настолько же бѣденъ, насколько ученъ, не могъ принести никакого подарка. Но и онъ не явился съ пустыми руками, – онъ сказалъ прекрасную напутственную рѣчь, оцѣненную всѣми по достоинству.

– Человѣку свойственно заблужденіе, – началъ онъ стариннымъ изреченіемъ, – но вы остерегайтесь его. Когда пройдете „Страну Цвѣтовъ“ и очутитесь на берегу Голубого Моря, избѣгайте пуще всего рыжихъ заморскихъ чертей. Они нелюди, они плодъ преступнаго брака мартышки съ гусемъ, чему лучшее доказательство – ихъ длинный птичій носъ и растущая на лицѣ шерсть. Они варвары, не поклоняющіеся Небу, отрицающіе семью и предковъ, чему не должны мы удивляться, разъ знаемъ о ихъ позорномъ происхожденіи. Они ловко строятъ корабли, машины, дома, приготовляютъ замѣчательныя желѣзныя и мѣдныя вещи… Но лучше всего они выдѣлываютъ орудія убійства. Это понятно: вѣдь они въ тайнѣ питаются человѣческими мозгами и тѣломъ убитыхъ… Оттуда они черпаютъ свои чудодѣйственныя знанія и свою жестокость… Пища всегда соотвѣтствуетъ нравамъ. Мы, питающіеся рисомъ и пшеницей, знаемъ, какъ воздѣлывать ихъ. Охотникъ изловчается въ охотѣ за звѣрями, рыбакъ изучилъ нравы рыбы. Понятно, почему ужасные бѣлые людоѣды являются лучшими солдатами и искуснѣйшими убійцами людей. Правда, я самъ ихъ не видалъ, но всему этому я вѣрю, такъ какъ я читалъ это въ объявленіи, расклеенномъ въ городѣ Синань по приказанію вице-короля. Я въ это время, въ числѣ прочихъ, держалъ тамъ государственный экзаменъ; по этому поводу туда стекались люди со всѣхъ концовъ государства, и много было такихъ, которые видѣли лично, рыжебородыхъ дьяволовъ. Всѣ увѣряли, что они ужасно дерзки, скверно пахнутъ, что глаза у нихъ пронзительные, горятъ точно глаза хищнаго тигра, и что они совсѣмъ не знаютъ правилъ вѣжливости… Обѣщайте мнѣ остерегаться ихъ! Обѣщаете?..