Предѣлъ Скорби. Китайскіе Разсказы. Хайлакъ - [12]
– Иди съ Богомъ! Будьте счастливы, живите, богатѣйте и не забывайте насъ, среди послѣднихъ послѣднѣйшихъ, среди несчастныхъ несчастнѣйшихъ!.. – кричали вслѣдъ ему прокаженные.
Кратковременны здѣсь весна, лѣто и осень – кратковременны и скоротечны. Они пролетаютъ здѣсь въ какомъ-то лихорадочномъ напряженіи. Особенно весна полна необычнаго шума, движенія, рокота бѣгущихъ потоковъ, пѣнія и говора перелетныхъ птицъ, живительныхъ дуновеній южнаго вѣтра. Земля точно въ упоеніи, при несмолкаемыхъ возгласахъ радости и нѣги, спѣшитъ сбросить съ себя снѣговые покровы. Съ поразительной быстротой таютъ, рвутся, слетаютъ снѣга, обнажаются черныя вспухшія груди бугровъ, скользкія покатости обрывовъ, мысы и острова. Всплываютъ изъ подъ снѣга черные лѣса, напоенные теплой влажностью и ароматомъ древесной смолы. Тамъ и сямъ блестятъ голубые заливы живой воды. Тучи пернатыхъ гостей, бѣлыхъ какъ снѣгъ лебедей, сѣрыхъ утокъ и гусей, мелкихъ и безчисленныхъ, точно пчелиные рои, куликовъ, плавунчиковъ, полевыхъ пѣтушковъ садятся на прогалинахъ, плещутся въ водѣ, гогочутъ, шныряютъ въ прошлогоднихъ пожухлыхъ аирахъ. Разнообразные голоса ихъ тонутъ въ общемъ гомонѣ жизни, какъ звуки отдѣльныхъ инструментовъ въ музыкѣ оркестра. Онъ гремитъ непрерывно въ лучахъ незаходящаго солнца, никто не спитъ, не отдыхаетъ, всѣ торопятся вволю насладиться тепломъ, любовью, движеніемъ… всѣ точно боятся, глядя на скованныя еще льдами озера, что вотъ-вотъ вернется только что исчезнувшая зима. Проснулись, наконецъ, все еще дремлющіе, крупное водоемы. Въ нихъ собралось уже достаточно воды, заколебались и поднялись ихъ ледяные щиты. Кругомъ, вдоль береговъ, образовались широкіе „забереги“, въ которыхъ волны, вздымаясь, крошили и объѣдали постоянно края оставшихся льдовъ. Рыбы весело заплескались въ просторныхъ полыньяхъ. Нерѣдко послѣ жаркаго дня, когда заря клала на черныя спокойныя воды свой алый отблескъ, въ столбахъ свѣта можно было замѣтить ряды неподвижныхъ черныхъ точекъ, это огромныя рыбы высунули наружу кончики мордъ и лѣниво отдыхали въ теплой водѣ. Ихъ жабры, уставшія дышать въ зимнихъ, тинистыхъ омутахъ, жадно втягивали теперь съ влагой пахучій свѣжій воздухъ. Днемъ рыбьи круги постоянно мутили воду.
Теченіе смолилъ на берегу лодку. Онъ прилежно водилъ горячимъ желѣзомъ по швамъ, предварительно усыпаннымъ толченой лиственной смолой. Легкій вѣтерокъ далеко кругомъ разносилъ вмѣстѣ съ синимъ дымомъ пріятный ароматъ горящаго янтаря. У огня сидѣла Бытерхай съ вѣнкомъ желтыхъ полярныхъ анемоновъ на черныхъ кудряхъ. Другого платья не ней не было. Она упиралась локтями въ согнутыя колѣни, а на ладони положила головку и внимательно слушала пѣсенку рыбака, мягко звучащую на фонѣ мощнаго весенняго хора:
– Ты это какъ поешь, Теченіе?
– А что? Нравится тебѣ?.. Это „губернская“ пѣсенка, русская пѣсенка! Ии-і… Сколько тамъ чудесъ?! Церквей сколько, домовъ, людей. Охъ-сіэ! Ходилъ я туда и не разъ… Ты, дѣвка, не думай, что я всегда былъ такой безногій… Нѣтъ, и я былъ проворенъ, и меня любили женщины…
– Голосъ пѣсенки шибко хорошъ! Переведи ее, Теченіе!..
Рыбакъ терпѣливо перевелъ слова по якутски.
– Что она продастъ имъ, Теченіе?
– Себя продастъ. Тамъ такъ и сказано, что себя.
– И что же: они съѣдятъ ее?
Теченіе засмѣялся.
– Дурочка ты! Выростешь, узнаешь!..
– Какъ узнаю, если отсюда не выйду?
– И то правда. Не выйдешь отсюда. Отсюда никто не выходитъ…
Дитя и рыбакъ невольно взглянули на тотъ берегъ озера, гдѣ надъ далекимъ лѣсомъ вился чуть замѣтный сизый дымокъ.
– Эхъ! Погоди… Есть у тебя еще время впереди, дѣвка!.. Не тужи, говорю тебѣ. Еще тебѣ, можетъ быть, Богъ кого пошлетъ… А теперь помоги мнѣ стащить лодку на воду и поплывемъ забрасывать сѣти…
Запѣлъ онъ, но сейчасъ же спохватился.
– Тссть!.. Тихонько надо двигаться. Ты садись сзади и, помни, не шевелись. И меня утопишь, и сама утонешь…
Легкая лодочка ласточкой помчалась по спокойной водѣ. Рыбакъ описалъ большую дугу, повернулъ ее и сталъ выбрасывать сѣти: Бытерхай свѣсила голову на край суденышка и наблюдала, какъ дрожитъ, колеблется, ломается въ водѣ ея отраженіе, какъ мутнѣютъ въ набѣгавшей волнѣ желтые анемоны вѣнка. Теченіе составилъ весьма хитрый планъ. Онъ отрѣзалъ сѣтями отсупленіе назадъ рыбѣ, грѣющейся у береговъ. Затѣмъ онъ сталъ ее пугать, разсчитывая, что въ суматохѣ она не замѣтитъ западни. Расчеты его вполнѣ оправдались. И когда рыбакъ съ большимъ шумомъ плавалъ по ометанному мѣсту, берестяные поплавки сѣтей то и дѣло ныряли въ воду, которая сильно рябилась и бурлила подъ ними. Уловъ оказался сверхъ ожиданія обильнымъ. Вскорѣ дно лодки загудѣло подъ ударами вынутой изъ воды рыбы. Большія щуки широко раскрывали зубастые пасти, силясь что-нибудь укусить передъ смертью. Но Бытерхай и не думала класть туда палецъ. Плоскія, серебристыя „бранатки“, съ карими глазами, подскакивали всѣмъ тѣломъ сразу, точно подбрасываемыя въ рѣшетѣ серебряные рубли. Теченіе одну изъ нихъ удержалъ дольше въ рукахъ.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.