Пражская весна - [6]

– Добрый вечер, Владимир Ефимович, что нового?

– Леонид Ильич в добром здравии, скорее всего тяжко пережил момент «перепила», зол на медиков, не думаю, что будет «дело врачей», но руку на пульсе держать надо.

– А Черненко?

– По словам очевидцев, Черненко нездоровилось еще двенадцатого апреля, скорей всего банальная простуда.

– Спасибо, Владимир Ефимович, ты меня успокоил.

Вечер. Кремлевская больница.

Станислав Петрович спешил к своему пациенту. Пациент был особо важным. Конечно, Станислав Петрович немного мандражировал, одно дело члены ЦК и их родственники, другое сам Генеральный секретарь, да еще этот странный выпад его охраны по поводу списка анализов.

– Добрый вечер, Леонид Ильич, ну вы нас утром напугали!

– Добрый вечер! – я поздоровалась с лечащим терапевтом Брежнева.

Подвохов со здоровьем. – Я пошла на встречу доктору и описала генсека в третьем лице.

– Да, вы правы, вам шестьдесят лет, и на уровне вашего возраста вы держитесь бодрячком.

– Последствия алкогольного отравления мы сняли. ФГДС сделали, результаты будут завтра. Так что гастроэнтеролог вас посмотрит именно завтра. Более быстро анализы мы делать, к сожалению, не можем. Надеюсь, это не помешает вашим делам. Вам нужен отдых.

– Вы правы, доктор, отдых мне не помешает. Завтра я планирую поработать в палате.

– Хорошо, только ни каких посетителей кроме вашей охраны, и секретаря.

– А что с Черненко? Вы не в курсе. Я могу его навестить?

– Двухсторонняя пневмония. – Ответил доктор, он как узнал, что шеф Общего отдела Секретариата ЦК попал в больницу в один день с Генсеком, подумал недоброе.

– Вам навещать перед сном его не надо, высокая температура, ему дали снотворное. Скажите, Константин Устинович при вас не кашлял, не чихал?

– Не припоминаю. – Пожала я плечами.

– Все же, если вы были в близком контакте с Черненко, то могли подхватить простуду, поэтому если поднимется жар, сразу зовите медсестру. Пожалуйста, не подводите меня. – Попросил доктор.

– Хорошо, Станислав Петрович, я так и сделаю.

Ночь прошла спокойно, я спала и видела свои цветные сны. Поползновений со стороны сознания тела так и не было, я была в недоумении. Во всех книгах попаданцы сталкиваются с борьбой и отторжением организма при подселении. В принципе, я отнесла этот момент на состояние алкогольного опьянения – мозг Брежнева мог просто вырубится от перенапряжения, но почему после пробуждения не сработали химические системы памяти Брежнева, мне было непонятно.

В восемь утра меня разбудил Станислав Петрович. Бедный мужик, походу адъютант всех хвоста накрутил. Лечащий терапевт ни свет, ни заря прискакал. Станислав Петрович еще раз подтвердил, что не все анализы готовы и рекомендовал полежать еще два денька. А мне что, мне ничего, еще с Черненко надо идти знакомиться.

Завтрак в девять часов был достаточно съедобным – манная каша и какао, а да, еще зеленое яблоко. Зеленые яблоки я терпеть не могу, люблю красные. Пришлось яблоко героически съесть.

Наступило десять часов, делать было нечего, вернее, было есть чего – читать «Капитал», занятная книженция. Надо еще взять заказать биографию Маркса и Энгельса, с Маратом до кучи. Десять часов, чтобы сделать такого хорошего, чтобы всем плохо стало. К Черненке в гости сходить. Решено и сделано. Вылезла из палаты и дошкондыляла до поста. Там сестричку попросила проводить тело дряхлое мое в палату Черненки. Барышня заставила надеть маску.

Константин Устинович Черненко лежал в одноместной палате, окна которой выходили на юг. Солнце заливало всю палату. Из-за этого он щурился. Сейчас он чувствовал себя бодрячком, лекарства сбили температуру, да и снотворное помогло. Дверь в палату приоткрылась и вошла медсестра с грузным мужчиной в маске. ПО бровям он узнал Брежнева.

– Ну, где тут наш болезный? – добродушно спросил вошедший. – Товарищ Черненко, не хорошо так пугать персонал больницы. Такой тяжелый больной!

– Леонид Ильич? – Удивился Черненко, видя Брежнева в пижаме.

– Ага, дорогой ты мой товарищ, сердечко вот прихватило, и я быстро прибежал к врачам, но меня скоро выпишут, у тебя, говорят, пневмония. Будешь сорок дней и ночей уколы принимать.

– Я что пришел, проведать хотел, да и вопрос задать. Решил заново «Капитал» перечитать, да и задумался о товарище Энгельсе. Ведь он был успешным предпринимателем. Думаю, биографию его перечитать. Как ты думаешь? – Брежнев наклонил голову вперед и прямо таки впился глазами в лицо Черненко.

Тот немного опешил от такого наезда и машинально покивал головой.

– Да вы правы, Леонид Ильич, Энгельс был предпринимателем.

– Ты вот что, Костя, – сфамильярничал Брежнев, – лечись дорогой, ни о чем не беспокойся. За тебя поработают твои заместители. Пусть покажут класс в отсутствии шефа. Секретарей я напрягу по библиотечным закромам покопаться. Захотелось мне биографии видных деятелей французской революции посмотреть. Может, новые мысли в голову придут.

– Да, это же хорошо! – Заметил Черненко.

– Ты извини, что всего на минуту забежал, говорят, ты еще сильно слаб. – Произнес Брежнев и попятился к выходу. – Я вечером зайду, если ты спать не будешь.

– Хорошо, Леонид Ильич. – Согласился с ним Черненко.