Пражская весна - [44]

– Первым владельцем особняка был знаменитый государственный деятель первой половины XVIII века кабинет-министр при Анне Иоанновне А.В. Волынский, казненный за участие против герцога Бирона. Затем домом владела его дочь, вышедшая замуж за графа Воронцова. Одно время дом принадлежал купцам Шнейдеру, Балабину, затем князю Репину. В 1870 году архитектор еще Миллер переделывает фасад и надстраивает еще один корпус. В 1883 году один молодой барон, потомок старинного немецкого рода Визе, происходившего из Германии, действительный тайный советник и камергер Сергей Павлович фон Дервиз (1863–1918) решил перестроить дом, превратив его в сказочный дворец эпохи модерна.

Женщины прошли под арку, открывающую Галерную улицу и услышали крики.

Фурцева, как самая любопытная и находчивая, рванула вперед, ее спутница чуть замешкалась, но тоже успела добежать до двух дравшихся молодых людей. Один был в форме мореходного училища, другой в импортной куртке. На земле валялись виниловые диски.

Драка была не на шутку, а по – серьезному. У моремана была разбита голова. Его противник держал в руке нож. Телохранительница оттолкнула министра за спину и пошла на второго забияку. Ее рука опустилась до уровня сапог и вытащила табельный пистолет.

– Нож на землю! – Стрелять буду! – рявкнула женщина.

Противник ее не понял и сделал несколько обманных движений ножом.

Чпок! – выстрел выбил нож из руки нападавшего. Женщина прыгнула и скрутила нападавшего.

Генерал-майор Шумилов рычал на своего заместителя Демидова, рычал и ломал карандаши.

– Это же ЧП! В центре города нападение на Министра. Генеральный так это не оставит.

– Товарищ генерал-майор, – примирительно произнес Демидов, – нападение было на курсанта морского училища. Министр оказалась там случайно, они просто шли и гуляли.

– Где они шли и гуляли?.

– На Галерной особняки смотрели!

– Мало ей Исакия, мало Александровского сада, еще и особняки подавай.

– А товарищ лейтенант почему сразу подкрепление не вызвала?

– Министр ее опередила, нужно было заблокировать министра, непонятно, каким оружием располагал нападавший.

– Цель драки выяснили?

– С одной стороны да! С другой стороны нет!

– Не темни.

– Понимаете ли, с одной стороны кажется обычная разборка фарцы – мореман не заплатил за товар. С другой стороны – очень жестокая разборка – да и мореман тоже не прост.

– Курсанта допросили?

– Нет, он в коме. Постоянно бредит.

– И что именно?

«Мы не рабы, рабы не мы», «Фашистский прихвостень, я тебе мозги вышибу, если ты Питер захочешь сдать».

– А фарцовщик?

– А вот тут не просто. Фарцовщик-прибалт, Мацис Замякис. Постоянной прописки в Ленинграде нет, живет на квартире. В городе три месяца. Прибыл из Клайпеды. Своих фашистских взглядов не скрывает.

– Лесной брат, что ли? – Недобро сощурился генерал-майор. – Откуда только эти твари повылазили, двадцать лет прошло?

– Министру моремана жалко, просит, чтобы полный уход сделали.

– Вот же ш женщины, ладно, курсанта под особый контроль, пусть выздоравливает, раз министр просит.

– А что он из фарцы то брал? – вспомнил генерал-майор.

– Винил!

– Долбанный винил, – ругнулся генерал-майор, – скорей бы уж «Мелодия» выпускать начала обещанное, нам меньше проблем.

Темное пятно растекалась по потолку. Луна не светила ярко. Чувстовалось, что этаж высоко.

Молодой человек повернулся на кровати из стороны в сторону и открыл глаза. Он попытался сесть, но мышцы затекли и это у него не получилось. Он лежал в персональной палате один. В углу угадывались очертания умывальника.

– Кап, кап – стекала вода потихоньку, нарушая тишину в палате.

Молодой человек открыл и закрыл глаза, он стал вспоминать.

«Что я помню? – две тетки бежали ко мне, когда молодой блондинистый урод резанул по селезенке. Я слабак, не смог поставить блок. Нет, это было после. А было до? Москва. Танки. Горящий парламент. ГКЧП, закрывшиеся в здании. Ельцин на баррикаде и мы. Кто мы? Что мы делали на баррикаде? Зачем нам горящий парламент? Кто такой Ельцин?» – Вопросы сморили молодого человека и он снова заснул.

Второй раз он проснулся уже днем, когда из-под него вытаскивали утку.

– Проснулся? – спросила участливо санитарка. – Я так и поняла, что ты в себя приходил, подушка на полу. Ты не беспокойся, я тебя обтерла, сейчас немного воды дам, а говорить тебе еще нельзя.

Санитарка поднесла железную кружку ко рту. Он отпил пару глотков и снова погрузился в забытье.

«Янаев, Павлов, Руцкой, Хасбулатов и компания засели в Белом доме. Нас снимали по американскому телевидению. Мы стреляли, в нас стреляли. Кто я? Где я? Почему я не смог поставить блок при нападении фашиста? Кто такой фашист? Он не похож на защитников Белого дома?»

Молодой человек провалился в нирвану и не слышал, как подошел врач и спросил у сиделки про парня.

Молодой человек снова проснулся ночью, теперь он помнил. Помнил август одна тысяча девятьсот девяносто первого года. В Москве творилось черти-что. С одной стороны пьяная толпа, с другой стороны танки. Он работал в ОМОНе. Обычный капитан, который не хватал с неба звезд, ему просто нравился жесткий драйв. Нет, он не был адреналиновым маньяком. Он даже поступил на заочный юридический, ведь за плечами у него была только школа милиции. Так, теперь юридический ему не светит. Руки, ноги не его. Неужели он попал под взрыв какой-то ядреной военной хрени, которые защитники Белого дома притащили с собой?.