Пражская весна - [2]

– Идите, – властно приказал главврач хирургу и анестезиологу.

В ординаторской отделения неврологии сидел Миколай Петрович и читал поступившие результаты анализов. Хорошо, что в больнице РАН была своя лаборатория, поэтому все делалось быстро.

– Новый пациент? – спросил молодой человек, зашедший в ординаторскую с бутылкой «Бон-Аквы» в руке.

– Да, Саша, тяжелый случай, кома у нас, однако. – Придется тебе с родственниками поработать.

– Родственники не знают? – удивился врач-психотерапевт.

– Она была на эндоскопии, в конце операции накрыло.

– Ошибка?

– Не знаю, главврач там сам разбирается.

– Хорошо, давай координаты пациентки.

Я спала, было жарко, хотелось пить, все тело чесалось. Боль в правом виске и резь внизу живота вывели меня из сна. Я спустила ноги с кровати, и на автопилоте не открывая глаз направилась в туалет.

– Бамс. – и во что-то врезалась. Пришлось открыть глаза – это была не моя больничная палата. Я врезалась в косяк. Я потерла заболевший от удара лоб и оглянулась.

Это была большая комната, окно было занавешено тяжелыми шторами, но все равно пропускало свет. На кровати с краю лежала какая-та тетка, но не мама. По бокам кровати стояло две тумбочки, на них стояли лампы. На тумбочке со стороны спящей женщины стояли медицинские пузырьки.

«Сиделка, наверное» – еще раз посмотрев на стекляшки, подумала я. А палата одноместная.

Сделав такие нехитрые выводы, пошла я искать туалет. Я вошла в коридор, прошла мимо закрытой двери и пошла на звук журчащей воды. Туалетная кабинка была приличной, только бачок был старорежимный, советский, который был на трубе под потолком.

Когда дело было сделано, я обратила внимание на ноги – были они какие-то не такие.

Нет, конечно, я не королева красоты и даже не дюймовочка и вешу я под девяносто килограмм, но сейчас ноги были у меня мужские и живот так себе приличный – не мой.

«Глюки» – подумала я и спустив воду, вышла из туалета. Рука на автомате прошлась по стене и наткнулась еще на одну открытую дверь. Я ее толкнула и вошла. Это была ванная. Такая вся в кафеле. Сама ванна имела полуовальную форму с выступающей выемкой. Значит, итальянская, пробурчала я и не узнала свой голос. Он стал более мужской.

Захотелось пить. Я подошла к раковине и открыла кран, мельком глянув на зеркало. Силуэт в зеркале расплылся. Тогда я открыла кран с холодной водой и подставила рот под струю. После того как напилась, я посмотрела в зеркале и тут меня ждал шок.

Песец камчатский, вот что это было. На меня из зеркала смотрел пожилой мужик с густыми бровями, явно кавказец. Груди тоже были не мои пятого размера – сисяндры, а мужские, выпирающие из-под белой майки. Дрожащими руками я в панике провела по бедрам – на мне были семейные трусы, я оттянула резинку и заглянула внутрь – там было мужское хозяйство.

– АА – заорала как резаная и стала щипать себя за ляжку. На мой ор прибежала разбуженная сиделка.

В ванной комнате загорелся свет и я очень четко увидела в зеркале этого старого мужика.

– Леня, что с тобой? – испуганно заголосила тетка.

– Леня? – проревела я басом, значит это так называется. Хирурги долбанные.

– Ну что стоишь, глазами хлопаешь, быстро говори, кто я и как меня зовут, для усиления аргументации я поднесла кулак к ее глазу.

Тетка поняла, что речь идет о физической угрозе «щас в глаз дам».

– Ленечка успокойся, водочка не свежая была, да?

Так, этот старый жбан случайно не алкаш, это ж цирроз печени?

Я положила ладони на плечи тетки и встряхнула ее.

– А ну живо отвечай, как на духу в застенках КГБ – как меня зовут, сколько мне лет, как тебя зовут, какой год, какой город, страна, где я работаю.

– С кем и что этот старый козел пил? – мимолетно задумалась я и отмахнулась.

– Ты Леонид Ильич Брежнев, тебе 60 лет в декабре будет. Сейчас одна тысяча девятьсот шестьдесят шестой год, день космонавтики. Ты на прошлой неделе Генеральным секретарем стал.

– Тебя-то как зовут, – грубо рявкнула я.

– Виктория, я, жена твоя. – Женщина задрожала от страха.

– Ленечка, тебе плохо? Что случилось?

– Моя голова, – простонала я, снова ощущая боль в правом виске. – Что я пил?

– Не знаю, Ленечка, ты дома не пил, сказал, что на работе уже отпраздновал.

– Песец, хорошо же это тело накачалось, главное, что метанол не выпил.

– Ленечка, может Семичастному позвонить?

– Кому? – я в не понимании уставилась на женщину.

– Ну, ты же сказал, застенки КГБ. А Глава КГБ у вас Семичастный.

Мда, час от часу не легче, вот попадос.

Врачу позвони, у меня рези в животе и боль в правом виске.

Женщина заметалась по квартире.

Меня уже отпустило и решила пройтись по жилищу. Хорошая такая пятикомнатная квартирка. Если мне не изменяет память, то Путин и все остальные руководители нашей страны жили на Кутузовском проспекте в Москве.

Значит, квартирка была пятикомнатной. Одну комнату занимала то – ли кухарка, то ли домоправительница-компаньонка.

Тетка перестала бегать и где-то затихарилась. Я плюнула и пошла в комнату. Если вызывать скорую, то надо бы одеться.

Пришлось продолжить обследование комнат – в спальне шкафа не было. Шкаф нашелся в другой комнате. Я вытащила мужской костюм, рубашку, носки. Осталось найти паспорт и полис ФОМС.