Праздник Весны - [30]
— О, Астрея, какъ это прекрасно!.. Но гдѣ же ты, Астрея?
Виланъ оглядывается и вспоминаетъ, что онъ здѣсь наединѣ съ товарищами — строителями маяка — и, что Астреи еще нѣтъ. Но она сказала, разставаясь, что вернется скоро.
— Почему тебя нѣтъ здѣсь, Астрея? Я разсказалъ бы тебѣ, какъ это прекрасно.
Онъ смотритъ на сѣверное сіяніе, которое сдѣлало ему такую торжественную встрѣчу на далекомъ сѣверѣ,—ему, творцу свѣта. И онъ, жадно всматриваясь, запоминаетъ, что онъ можетъ похитить изъ этого богатства, которое такъ расточительно разбрасывается по безлюдной пустынѣ.
За его спиной, на черныхъ утесахъ, уже началась работа. Тамъ уже гудятъ машины, и черные пласты камня послушно отдѣляются, какъ куски хлѣба подъ острымъ ножемъ булочника. Тамъ, на вершинѣ, слитые воедино съ матерью скалой, они сложатся въ башню, свѣтъ которой будетъ спорить даже съ этимъ дивнымъ сіяніемъ ночи. Среди этихъ пустынь башня будетъ указывать людямъ правильный, ближайшій, безопасный путь сквозь облака, снѣга и туманы, — и не погаснетъ до того часа, когда скованная вѣчнымъ холодомъ, погаснетъ послѣдняя мысль послѣдняго человѣка. Но это еще такъ не скоро случится, — и такъ много дней, прекрасныхъ дней жизни, суждено этому новому свѣточу.
— Астрея, гдѣ-ты? Зачѣмъ ты ушла?.. Я хочу видѣть теперь же. Ты дала мнѣ еще новое познаніе, — еще новую красоту. Я хочу видѣть тебя.
Виланъ нетерпѣливо ходитъ взадъ и впередъ у подножія черной скалы и морозный снѣгъ хруститъ у него подъ ногами. Онъ такъ давно уже не бывалъ на дальнемъ сѣверѣ,—и отвыкъ отъ этого свѣжаго мороза который щиплетъ щеки, отъ этой загадочной природы, которая такъ непохожа на все земное. Хочется подѣлиться съ кѣмъ-нибудь своими новыми мыслями, новыми впечатлѣніями, — и никого нѣтъ. Тѣ, которые работаютъ на черной скалѣ,—тѣ не поймутъ. Они— славные, веселые и крѣпкіе люди. Они любятъ бороться съ препятствіями, которыя ставитъ имъ упрямая природа, — но они не поймутъ. Вотъ, если бы была здѣсь душа женственная и чуткая, отвѣчающая неяснымъ намекамъ, неопредѣлившимся стремленіямъ. Къ ней можно было бы подойти — и говорить.
По льдинамъ струится теперь чистое, искрящееся золото, какъ будто только что вышедшее изъ горна плавильшика. Это золотое сіяніе распадается на отдѣльныя струи, которыя текутъ и переплетаются, и своей пышной волнистостью напоминаютъ что-то, отъ чего сердце Вилана тоскливо сжимается.
— Злая Формика, зачѣмъ ты разбросала здѣсь свои золотые волосы?
Уже не хочется больше смотрѣть и думать, и Виланъ медленно идетъ обратно къ черной скалѣ, отъ которой разносится по пустынѣ хлопотливый шумъ человѣческаго труда. Онъ вспоминаетъ, что послѣ этого волшебнаго блеска наступитъ ненавистная темнота, — долгая темнота безъ зорь и разсвѣта. И ему дѣлается скучно.
43
Старый Павелъ давно уже поселился въ тихомъ горномъ уголкѣ, вдали отъ большихъ и шумныхъ скопленій домовъ, фабрикъ, колоссальныхъ общественныхъ сооруженій. Здѣсь никто не мѣшаетъ ему погружаться въ работу, которой онъ посвятилъ всю свою длинную жизнь, и его одиночество раздѣляютъ только ученики, которые живутъ вмѣстѣ съ нимъ на склонѣ горы. Но ученики смѣняются. Они приходятъ, берутъ то, что имъ нужно отъ сокровища знанія, и возвращаются внизъ, къ шуму и движенію.
Иные изъ нихъ схватываютъ все легко и быстро, другіе добиваются своей цѣли медленнымъ, упорнымъ трудомъ. Павелъ относится ко всѣмъ одинаково ровно и заботливо, и даже находитъ больше ласковыхъ словъ для тѣхъ, кто побѣждаетъ трудности упорной работой. Но въ его памяти отдѣльныя лица скоро изглаживаются. Слишкомъ длиненъ рядъ тѣхъ, кому онъ передалъ свои знанія. Только нѣкоторые — и немногіе- близки и дороги его сердцу. И на склонѣ дней такъ полны значенія эти безкорыстныя привязанности.
Уже нѣсколько недѣль чего-то не хватаетъ старому учителю. Все идетъ своимъ чередомъ. Въ лабораторіяхъ склоняются надъ аппаратами пытливыя головы мужчинъ и женщинъ. Щелкаютъ счетныя машины. Съ утра до вечера всѣ дни проходятъ въ привычной работѣ, но чего-то не хватаетъ.
— Павелъ, помоги мнѣ. Я не знаю, что дѣлать дальше. Здѣсь какая-то ошибка.
Онъ быстро находитъ эту маленькую, незамѣтную ошибку и смѣется вмѣстѣ съ ученикомъ.
— Да, это было такъ просто. Я никогда не достигну твоего уровня знаній, Павелъ. У меня, должно быть, не такъ хорошо устроена голова.
Но Павелъ одобряетъ сомнѣвающихся, помогаетъ, исправляетъ и выводитъ на настоящую дорогу. Онъ умѣетъ сразу быть всюду и каждый ученикъ чувствуетъ на себѣ его внимательный взглядъ.
Лучи солнца косо падаютъ въ широкія окна. Вечерѣетъ. Часы труда кончились и ученики разсыпаются по окрестностямъ, горное эхо отзывается на ихъ свѣжіе голоса.
Павелъ идетъ въ свою комнату и, еще не открывъ двери, чувствуетъ, что тамъ кто-то ждетъ его. И знаетъ— кто. Смотритъ на Формику долгимъ взглядомъ, въ которомъ смѣшались нѣжная любовь и кроткій упрекъ.
— Я долго ждалъ тебя, Формика. И ничѣмъ не могъ заполнить ту пустоту, которая образовалась подлѣ меня послѣ твоего отъѣзда.
— Прости, учитель, но я такъ много пережила за эти дни, — и очень естественно, что я сбилась въ счетѣ времени. Зато теперь я пришла къ тебѣ, чтобы не уходить никуда больше.
Николай Фридрихович Олигер (1882–1919) — русский прозаик и драматург. Повесть «Смертники».«…Высокий с пытливой внимательностью всматривается и вслушивается во все, что его окружает. О малом коридоре он много слышал еще до суда, в общей камере, — но тогда этот коридор представлялся ему совсем иным. И странно теперь, что, вот, он сам — смертник и все эти голоса и лица — голоса и лица смертников. Но так, снаружи, этого совсем незаметно. И кажется невольно, что все это — неправда, шутка. Нет никаких казней, палачей, виселиц.
Реалити-шоу «Место» – для тех, кто не может найти свое место. Именно туда попадает Лу́на после очередного увольнения из Офиса. Десять участников, один общий знаменатель – навязчивое желание ковыряться в себе тупым ржавым гвоздем. Экзальтированные ведущие колдуют над телевизионным зельем, то и дело подсыпая перцу в супчик из кровоточащих ран и жестоких провокаций. Безжалостная публика рукоплещет. Победитель получит главный приз, если сдаст финальный экзамен. Подробностей никто не знает. Но самое непонятное – как выжить в мире, где каждая лужа становится кривым зеркалом и издевательски хохочет, отражая очередного ребенка, не отличившего на вкус карамель от стекла? Как выжить в мире, где нужно быть самым счастливым? Похоже, и этого никто не знает…
«Да неужели вы верите в подобную чушь?! Неужели вы верите, что в двадцать первом веке, после стольких поучительных потрясений, у нас, в Европейских Штатах, завелся…».
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.