Праздник обжоры - [8]

— Помыть?

Блондинка, казалось, не расслышала моего вопроса.

Жизнь так и била из нее теплым шампанским. Как пробка, она вылетела из машины. Я помог ей захлопнуть дверцу, отрезая на время путь к отступлению.

Глава III Мы продаем свое дело

— Сами рисовали? — был ее первый вопрос, когда она ступила на землю.

— Нет, Пикассо вызывали, — почувствовав сразу соперницу, нагрубила Настя.

Девица даже не удостоила ее взглядом и обратилась к нам как к старым хорошим знакомым:

— Поздравьте меня, мальчики, я замуж выхожу.

— За Гориллу? — Данила нагло, как будто собирался купить козу на базаре, осматривал счастливую избранницу.

— Когда? — задал и я вопрос, обдумывая, надо ли нам с Данилой, и если надо, то в какой форме, поздравлять молодых. Я решил, что не надо. Нужно другое — расспросить побольше о предстоящей свадьбе и заставить ее помыть машину.

По всей вероятности, в нашем городке у импульсивной блондинки не было ни подружек, ни близких, потому что она обрушила на нас водопад слов и разных сведений:

— Если бы вы знали, какой у меня Горилла хозяйственный. Все тащит в дом и тащит. Вчера четыре совершенно новых колеса притащил от «Жигулей», аптечку и старенькую магнитолу. Я его спрашиваю: «А аптечку зачем брал?» Он мне отвечает: «Больше ничего не было». А сегодня я совсем закрутилась, и то надо к свадьбе, и это. Вот сейчас ездила к портнихе примерять платье. Так здорово на мне сидит, даже лучше, чем когда я первый раз замуж выходила.

— Где будет свадьба? — перебил ее Данила.

— В ресторане! В ресторане у нас! Я так хотела к свадьбе вывеску повесить, чтобы родня знала, что у нас не забегаловка какая, а ресторан. Вот только никак художника не найду, чтобы он красиво текст написал. А тут проезжаю, смотрю, так хорошо написано, думаю, может быть, себе тоже закажу.

— Вопросов нет, — сразу принял заказ Данила. — В каком хотите стиле, в таком и нарисуем, хоть арабской вязью, хоть китайскими иероглифами, текст только дайте, а к вечеру вывеска будет готова. Могу даже на латыни написать, — врал новоявленный Микеланджело.

Девица подошла к чистым листам ватмана и, сверяясь с бумажкой, которую она вытащила из кошелька, написала: «Ристаран у Гариллы».

— Кто делал заказ, распишитесь, — попросил ее Данила, протягивая ручку для автографа.

— Девица быстро написала имя — Нинэль — и, немного подумав, приписала — Шереметьева.

— Давайте мы вас на память сфотографируем рядом с плакатом, — и Данила показал на плакат, где было написано: «МОЙКА — ТОЛЬКО «НОВЫМ РУССКИМ». ЦЕНА — 100 руб.»

— Ой, не надо, у меня лишних денег нету.

— Мы вам за полцены, за пятьдесят рублей.

— И за пятьдесят не надо. А если хотите заработать, то послезавтра у меня свадьба, достаньте мне к этому дню фирменный торт «Птичье молоко». Я у вас хоть десять штук возьму. А то мужнева родня из деревни приедет, надо же будет ее чем-нибудь удивить.

— Они и так будут все обалдевшие, когда вас увидят, — не вытерпела Настя, чтобы не пройтись по нашей знакомой.

Не на ту напала. Нинэль на нее — ноль внимания. Почему-то она обращалась только к Даниле:

— Торт стоит на фабрике в Москве сто рублей. Я вам адрес дам. За каждый торт я вам заплачу сверху еще сто рублей, только чтобы он фирменный был.

Новоиспеченная графиня, не медля ни секунды, села в машину и рванула с места так, что гравий и песок из-под задних колес летели еще десять метров.

— До вечера, я жду вас в ресторане, — притормозив, она приветливо помахала Даниле рукой.

— Не забуду! Деньги готовь. — Данила, как гусар, шаркнул ногой.

— С чего это вдруг она машину за пятьдесят рублей помыть не хочет, а на торты сверху по сто рублей решила раскошелиться? Что-то здесь не чисто с этими тортами, мне внутренний голос подсказывает, — провожая завистливым взглядом «Мерседес» с невестой Гориллы, задумчиво сказала Настя.

— У тебя, наверно, крыша поехала, что может быть в тортах нечистого? — возразил Данила.

— Не в тортах, а в том, что за них она предложила двойную цену.

— Успокойтесь, вон новый клиент едет, надо хоть его не упустить, — одернул я своих друзей, готовых до бесконечности спорить по пустякам.

Следующим, трусливо озираясь, съехал на новой «десятке» тот, кого мы отнесли к категории любопытных. Он поставил машину посреди лужайки, потянул ручник и только после этого открыл дверцу машины. Вылезать из нее он не хотел.

— В чем ваша хитрость, ребята, никак не пойму. За что я вам должен деньги платить?

— Пока ни за что, — успокоил его Данила, — вы же сами видите объявление — мойка бесплатная.

— А тогда какой вам смысл мыть мне машину?

— А разве мы вам предлагали ее мыть?

— Да, но объявление? В объявлении, что на дороге стоит, написано — мойка бесплатная. А на другом объявлении, у вас здесь на лужайке, появилась цена — сто рублей.

Данила многозначительно посмотрел на клиента, приглашая его принять участие в пиршестве мысли, и сказал:

— Здесь моют не абы как, а с фотографией на память, что вы «новый русский», — за это сто рублей. Плата за имидж, понимаете? Одновременно мы вам делаем скидку в пятьдесят процентов.

— Как скидку? — не понял клиент.

— А так, за мойку и за фотографию вы нам платите не сто рублей, а всего пятьдесят, а пятьдесят — ваша экономия. Куда ни кинь — сплошная выгода. — Клиент, обалдевший от нашего предложения, внимательно слушал объяснения стоящего напротив Данилы: — И жене скажете: отдал, мол, сто рублей, а на самом деле всего пятьдесят. Приедете на чистой машине и еще фотографию в качестве оправдательного документа привезете, родственникам фото пошлете, что вы крутой и богатый и моете машину за сто рублей, пусть завидуют. — Исчерпав аргументы, Данила стал повторяться, упорно навязывая клиенту свои услуги фотографа: — У вас фотогеничное лицо и типичный профиль «нового русского».