Праздничная гора - [31]

Певица Сабина Гаджиева явилась в латексном платье, ярко нагримированная и хриплая. Камилле даже удалось пробраться к ней поближе и подержаться за руки в каком-то танцевальном хороводе. Перед выходом невесты начался поочередный танец с передачей эстафетной свадебной палочки, пока какая-то разряженная тетушка не пригласила жениха, а жених следом невесту.

Вокруг молочных складок ручного кружева закрутился безумный вихрь из пляшущих рук, ног и голов. Стали подбрасывать в воздух молодожена. Два молодых человека синхронно делали сальто-мортале.

В этой суете отозвали в сторонку Ханмагомедова-старшего. Камилла услышала, как кто-то требовательно шепнул:

– Халилбек зовет, срочное дело. И Алихана бери с собой…

Эльмира в своем кружевном наряде как назло почти не смотрела на Камиллу.

«На понты вскочила», – подумала Камилла недовольно.

Бедные родственницы продолжали шептаться. Одна с массивными серьгами в больших ушах насмешливо поучала:

– Я-то сразу знаю, кто что собой представляет. Когда невест выбирают, только меня спрашивают. Я что делаю? Прихожу в гости к кому-нибудь, у кого незамужняя дочка, да? Перед этим хорошенечко испачкаю туфли. Если с мужем, то ему ботинки тоже сильно испачкаю. Посидим, полалакаем, пора уходить – смотрю на туфли. Правильная девочка обязательно их помоет, высушит, кремом обработает. Если туфли остались грязные, то я эту девочку так не оставлю, всем расскажу, какая она неряха.

– Вабабай, Калимат, какая ты хитрая!

– Еще как! Я в гостях обязательно хожу в туалет и смотрю вот в эту дыру, куда сливают. Чисто или нет. Если грязно, я сама иду, ищу средства и молча мою унитаз. Сама. Пускай им стыдно будет.

– Правильно, Калимат. А то девушки слишком ленивые стали.

– На голову сели, слушай! – воскликнула Калимат, тряхнув серьгами. – Но наши джигиты тоже хороши. Вот моей знакомой сын женился. Нормальный был парень, а тут каких-то лекций наслушался, стал борзеть. Жене учиться не дает, слушай. Она к экзамену готовится, а он друзей в десять вечера приводит, заставляет ее хинкал варить. Она тоже с характером, тут же вещи собрала и к маме поехала.

– А парень что?

– У-у-у, в позу встал. «Мне ученая не нужна», – говорит. Она, говорит, ненужные вещи учит. Одно дело, арабский. Это, говорит, я бы понял еще!

– Уя, эти дети просто помешались…

– Да кому он сам нужен со своими понтами? Родители тоже ему по голове настучали как следует! Дундук!

Камилла слушала разговоры урывками, кое-как улавливая слова сквозь грохот музыки. Микрофон достался какому-то высокому гостю из соседней республики, который от пожеланий счастья молодым очень быстро перескочил на сложные испытания в виде Вала, на необходимость искать дипломатические пути и бороться с провокациями. Затем высокий гость, сославшись на того же Халилбека, куда-то спешно убежал. Дикого Маги и прочих важных персон тоже не было видно. На их опустевшем столе сиротливо чернела зернистая икра и млела запеченная целиком осетрина.

– У некоторых наших уважаемых гостей и хозяев небольшое важное совещание, вы сами знаете, что у нас в республике не только радость, не только свадьбы, но и запутанные события, – медленно растягивая слова и оглядываясь, вещал тамада.

Камилле захотелось спуститься вниз и посмотреться в зеркало. Ей казалось, что крепко опрысканные локоны начали терять вид. На выходе стоял мужчина в черной майке и никого не пропускал:

– Мне в туалет, – заявила Камилла.

– Пока нельзя, потерпите чуть-чуть, – без улыбки ответил мужчина в майке.

В зале было все то же. К ней подбежал с цветком какой-то запыхавшийся танцор, но на этот раз Камилла отказалась танцевать, сославшись на ногу. Танцор, разумеется, оскорбился, но он ей не нравился, да и настроение почему-то испортилось.

– Мы требуем сюда отца жениха! – кричал кто-то в микрофон, весело ударяя на каждое слово.

– Подождите, сейчас все придут, долг служения народу, – оправдывался тамада.

По столам прошелся неодобрительный, хотя и веселый, гул.

– Нашли время заседать! – хмыкнул кто-то.

Камилла заскучала и принялась разглядывать танцующих. Вон сын ректора ее университета, страшный ловелас. Говорят, соблазнив одну из девушек, он заставил ее раздеться до белья, а потом высадил в таком виде из своего автомобиля на 26 Бакинских Комиссаров{Ныне улица Ярагского в Махачкале.}. Бедняжка! А вон прабабка жениха, древняя старушка, славящаяся своей великолепной памятью и любовью к чаю. В голодные военные годы она продала корову, чтобы купить побольше чаю. Вон Мария Васильевна, вальяжно плывущая по залу. А вон…

Камилла прислушалась к разговорам женщин.

– Да, – говорила Калимат, – только что услышала, эти проклятые бородачи увели куда-то всех хакимов.

– И Халилбека? И Алихана? И Дикого Магу? И Ханмагомедова? – загомонили товарки. – Зачем?

– Расстрелять. А может, посадить на лодку и на Тюлений остров отправить. Один Аллах знает зачем.

– Вабабай, Калимат, не говори, да, такие вещи! – воскликнула одна и засеменила к выходу.

Камилла медленно пошла вслед за ней. Человека в черной майке уже не было. Она беспрепятственно спустилась вниз и хотела было пойти к туалету, но передумала и двинулась наружу. У входа почему-то тоже никого не было. Ни гуляк, ни полицейских. Камилла обошла банкетный зал кругом и так ни на кого и не наткнулась. Только кто-то свистнул из громыхающего свадебной лезгинкой окна: «Красавица!»