Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность - [44]
Накапливавшийся опыт агентурной работы находил отражение в принимаемых ведомственных актах. Так, Секретно-оперативное управление ОГПУ после проверки работы осведомителей (агентов) местных органов ОГПУ направило 20 июля 1928 г. циркулярное письмо о мерах по улучшению агентурной службы, в частности, о проведении каждой вербовки по определенному плану, об использовании компромата на вербуемого[351].
Определенным этапом в регулировании агентурной работы стало появление Инструкции по учету и агентурной разработке антисоветских и контрреволюционных элементов по линии секретно-политического отдела, объявленной приказом ОГПУ в июле 1931 г.[352]
Следует отметить, что к указанному времени сложилась и получила закрепление практика получения подписок от лиц, привлекаемых к сотрудничеству. Примером такой подписки является документ, составленный Н. И. Кузнецовым: «Я, нижеподписавшийся гр-н Кузнецов Николай Иванович, даю настоящую подписку Коми-Пермяцкому окр. Отд. ОГПУ в том, что я добровольно обязуюсь сообщать о всех замеченных мной ненормальных случаях как политического и так-же экономического характера. Явно направленных действий к подрыву устоев сов. Власти от кого-бы они не исходили. О работе моей и связи с органами ОГПУ и данной мной подписке обязуюсь не кому не говорить в том числе своим родственникам. В случае нарушения своей подписки подлежу строгой ответственности внесудебном порядке по линии ОГПУ. 10 июня 32 г.»[353].
При этом лица, давшие подписку, получали псевдоним. Так, Н. И. Кузнецов последовательно имел псевдонимы «Кулик», «Ученый», «Колонист»[354].
Наличие массовой информационно-осведомительной сети создавало реальную возможность проникновения в нее сомнительных лиц, использовавших сотрудничество с осуществлявшими оперативно-розыскную деятельность органами в своих интересах, клеветавших на честных советских людей, особенно на представителей творческой и технической интеллигенции, сотрудников государственных и общественных организаций. Именно таким образом было сфабриковано дело на так называемую контрреволюционную монархическую организацию «Всенародный союз за возрождение свободной России», состоящую из крупных ученых – академиков Платонова, Тарле, Лихачева и др. Все лица, причастные к этой несуществовавшей организации, сфабрикованной на основании сообщений секретных агентов и порочных методов ведения следствия, были осуждены к различным срокам наказания. Впоследствии все они были освобождены и реабилитированы[355].
В 1930 г. особые отделы арестовали 106 человек начсостава, которые, как отмечалось в приказе ОГПУ № 251/119 от 9 августа 1930 г. «О борьбе с контрреволюцией и шпионажем в частях Красной Армии», участвовали в контрреволюционных группах и организациях и возглавляли такие группы и организации. Как свидетельствуют архивные документы, абсолютное большинство уголовных дел в отношении этих лиц было возбуждено на основании донесений агентов и осведомителей без их тщательной проверки[356].
Проходившие реорганизации правоохранительных органов не влияли на содержательную часть агентурной работы и сопровождались ее нормативным закреплением. Так, был наделен правом «осведомления и розыска» и созданный утвержденным Политбюро ЦК ВКП(б) 10 июля 1934 г. Постановлением ЦИК Союза ССР Народный Комиссариат Внутренних Дел (НКВД) СССР, в состав которого вошли органы государственной безопасности и милиции[357].
В указанный период ведется активная агентурная работа по членам ВКП(б). В соответствии с решениями ЦК ВКП(б), санкционировавшего проверки партийных организаций, издается ряд ведомственных документов. В том числе Циркуляр НКВД СССР от 19 августа 1935 г., который поставил перед органами госбезопасности задачу «направить внимание хорошо проверенной агентуры, особенно из среды зиновьевцев и троцкистов, на выявление жуликов, авантюристов и контрреволюционеров, проникших в партию, тщательно проверять полученные материалы и реализовывать через партийные комитеты»[358].
В то же время в период массовых репрессий резко ухудшается качество агентурной работы, что отмечается в ряде нормативных документов и, в частности, в Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. «Об арестах и прокурорском надзоре и ведении следствия»[359].
Так, в этом документе отмечалось, что «главнейшими недостатками за последнее время в работе органов НКВД… являются следующие:
Работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительскую работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования.
Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопрос о предоставлении им так называемых «лимитов» для производства массовых арестов.
Это привело к тому, что и без того слабая агентурная работа еще более отстала, и, что хуже всего, многие наркомвнудельцы потеряли вкус к агентурным мероприятиям, играющим в чекистской работе исключительно важную роль.
