Правовая психопатология - [19]

Таким образом, даже беглый обзор оснований, по которым юрист обязан предпринимать конкретные действия, убеждает, что «психический недостаток» – понятие не только медицинское или психологическое, но и сугубо правовое. Во многих случаях законодатель не оставил суду прямых указаний на феномен (душевную болезнь, отсутствие сознания и т. п.), наличие которого можно было бы доказать с помощью специалиста и не беспокоиться о деталях. Он лишь наметил контуры судебного решения, очертил рамки, внутри которых можно и нужно исходить из собственных соображений.

Не будет преувеличением сказать, что в судебной психиатрии – дисциплине на стыке наук, – как в капле воды, отражаются проблемы всего океана перестройки общественных отношений. Как своеобразный индикатор, она чутко реагирует на усложнение взаимодействия человека и государства и отмечает шаги, которыми общество движется от «механической солидарности», присущей социализму, к органической солидарности демократического устройства. На наших глазах ее практика, ориентированная на преобладание уголовного права с присущими ему правилами репрессивных санкций, меняется на правила с реституативнымисанкциями, а канцелярский подход к рассмотрению дела со стремлением суда укрыться за спиной экспертного заключения – желанием использовать свободу судебного решения в интересах конкретного человека.

Таким образом, всем ходом истории судебная психиатрия удаляется от клинической медицины в ее традиционном понимании, движется в направлении юридической антропологии с присущими ей представлениями о человеке и его адаптации к обществу и государству. А юриспруденция, долгие годы относившаяся к судебной психиатрии как к области знаний, необходимых для общего развития, но в границы которой проникать не следовало, решительно вступила в необозримое пространство личности, где ей предстоит еще овладеть многими умениями обращаться с человеком не как с абстрактным лицом, а как с живым и реальным индивидуумом.

Вопросы для самостоятельной работы

1. В советском уголовном законодательстве не было категории «вменяемость». Объясните почему.

2. Что такое «уголовно-релевантные состояния»?

3. Когда и почему при отправлении правосудия понадобилась комплексная психолого-психиатрическая экспертиза?

4. Чем отличаются явления, обозначаемые терминами «болезнь», «расстройство», «состояние», когда законодатель кладет их в основу судебного решения?

Рекомендуемая литература

Антонян Ю. М., Бородин С. В. Преступность и психическая патология. М., 1987.

Антонян Ю. М., Гульдан В. В. Криминальная психопатология. М., 1991.

Балабанова Л. М. Судебная психопатология. М., 1998.

Кудрявцев И. А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., 1988.

Ной И. С. Методологические проблемы советской криминологии. Саратов, 1975.

Сахнова Т. В. Экспертиза в суде по гражданским делам. М., 1997.

Глава 3. Право психически нездоровых лиц на социальную защиту и поддержку

В последние годы значительно расширилось поле деятельности юристов в сфере социальной защиты населения, которая выросла на базе социальной защиты. Штатное расписание любого центра социальной реабилитации обязательно включает в себя должность консультанта по вопросам права и ходатая по делам в интересах неприспособленных людей с ограниченными возможностями. И это неудивительно, так как рыночные отношения и примат частного права неизбежно ведут к отказу государства от социальных гарантий, присущих системе государственного распределения и общественного потребления (редустрибтивной). В новых (для нас) условиях негарантированного социального обеспечения появляется множество групп и прослоек маргинальной ориентации, состоящих из людей, «не отвечающих запросам прогресса», которым не по плечу оказывается самая рутинная конкуренция, и потому они нуждаются в поддержке со стороны общества хотя бы для рационального использования имеющегося у них человеческого ресурса.

Нельзя сказать, что эта проблема нашей стране вовсе неизвестна. Русская публицистика конца XIX в. уделяла много внимания «падшим» (как их тогда называли) людям, особо подчеркивая, что речь идет не о людях порочных, а о тех, кто опустился на дно жизни из-за собственной слабости. В подавляющем большинстве «несостоявшихся судеб» им недоставало ума, чтобы принять новый уклад жизни (буржуазный), и воли, чтобы преодолеть иждивенческие настроения. Достаточно вспомнить, что литературное имя М. Горькому сделали персонажи из числа тех, кто по современной терминологии был бы безоговорочно аттестован как бомж. В частности, как отмечал Н. В. Краинский в своей книге, так и названной «Падшие люди», любой из них мог бы быть полезным членом общества, если бы ему указали простую доступную социальную роль. Да и в мировой культуре судьба отщепенцев, которые, «по тем или иным причинам утратив покровительство семьи, оказывались в пространстве между работным домом, ночлежкой и тюрьмой», была если не в центре внимания, то среди насущных проблем социальной политики.

Пролетарская революция 1917 г. вернула нашу страну к незамысловатым правилам социального обеспечения, позволив почти на целый век забыть о существовании социального права как «буржуазного пережитка, недостойного советской юриспруденции». Так что, когда ход событий заставил наше общество считаться с исторической реальностью, в правовое пространство хлынул поток законов, указов и правительственных распоряжений, лишенных общего фундамента, который дают основы отраслевого законодательства. Для успешной работы в социальной сфере современному юристу приходится не только знать, но и трактовать действующие нормы в интересах того лица, на чьей стороне он выступает; уметь склонять на свою сторону тех, кто уполномочен принимать решения на свободной основе, а зачастую и влиять на ход социальной политики с учетом возможностей органов местного самоуправления. И хотя переходный период в жизни нашего государства когда-то закончится, есть все основания полагать, что социальная поддержка и впредь будет требовать от юриста способности инициативно применять свои знания, ибо проблемы людей с ограниченными возможностями вряд ли станут много проще.