Правосудие в современном мире - [73]

Последующие этапы экономической интеграции, такие как развитие общего рынка (свободного движения всех факторов производства) и экономического союза (единой экономической и валютной политики), нуждаются в более совершенном институционном механизме, когда наряду с правотворческими и исполнительными органами могут потребоваться судебные органы для установления интеграционного правопорядка внутри соответствующей международной организации.

Вместе с тем следует признать, что представленная схема не является устоявшимся правилом. Подобные взгляды развивались теоретиками экономической интеграции на ее начальных этапах (в 60 — 70-х гг. XX в.), а жизнь показала, что государства не всегда следовали данной схеме. Например, в Европейском объединении угля и стали (далее — ЕОУС) — первой из интеграционных организаций Западной Европы, поставившей задачей создание общего рынка угля и стали, был учрежден судебный орган для обеспечения соблюдения права при толковании и применении учредительного Договора ЕОУС[242] и правил, установленных в целях его выполнения[243]. Впоследствии, когда в 1957 г. были созданы две другие европейские интеграционные организации — Европейское экономическое сообщество (далее — ЕЭС) и Европейское сообщество по атомной энергии (далее — Евратом), судебные органы последних были объединены с судом ЕОУС, потому что они были построены по единой модели и особого смысла содержать три отдельных суда государства — члены Европейских сообществ не видели.

Позже в ряде иных интеграционных организаций были созданы судебные органы по примеру Суда Европейских сообществ, которые выполняли похожие функции. Так, в 1965 г. свой Суд создал Бенилюкс, а в 1992 г. государства — члены Европейской ассоциации свободной торговли (далее — ЕАСТ) после заключения с Европейскими сообществами соглашения о создании Европейского экономического пространства подписали Соглашение об учреждении Суда ЕАСТ. В 1979 г., через 12 лет после создания Андского экономического сообщества, его государства-члены подписали Соглашение об учреждении Андского суда. В 1991 г. в рамках Центральноамериканской интеграционной системы (далее — ЦАИС) был создан суд этой интеграционной организации.

В Африке практически все субрегиональные интеграционные организации создали собственные судебные органы. В их числе можно указать Трибунал Общего рынка Восточноафриканского сообщества, учредительные акты которого предусматривали учреждение этого органа, однако он, как и в целом это Сообщество, в настоящее время бездействует[244]. В 1993 г. в рамках только что учрежденного Общего рынка для Восточной и Южной Африки был создан Суд, которому вменялось обеспечение соблюдения права при толковании и применении Учредительного договора. Наконец, в Сообществе по развитию Южной Африки, созданном в 1992 г., также было предусмотрено учреждение судебного органа. Протокол о нем и его правила процедуры были одобрены в 2000 г.

Наряду с этим существуют интеграционные организации, в которых подобного рода судебные органы до сих пор не созданы, примерами чего могут служить Латиноамериканская ассоциация интеграции (далее — ЛАИ), Общий рынок стран Южного конуса (далее — Меркосур) и Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (далее — АСЕАН). Последнее обстоятельство заставляет задуматься о причинах, которые побуждают интеграционные организации прибегать к созданию судебных органов. Предположение о том, что те международные интеграционные организации, которые имеют в своей структуре подобные органы, попали, если так можно выразиться, под гипнотическое влияние опыта Европейских сообществ, может иметь право на существование. Пример Европейских сообществ оказался заразительным не только в этом вопросе, но и в ряде иных существенных аспектов концепции наднационального регулирования интеграции, которая, как может показаться на первый взгляд, позволила европейцам успешно решить задачи социально-экономической интеграции. Но в таком случае почему другие международные организации интеграции не говорят о необходимости учреждения подобного Европейским сообществам судебного органа? Ответ на данный вопрос затрагивает слишком большой пласт правовых, социальных и культурологических аспектов, однако, как представляется, его можно попытаться сформулировать в рамках общей правовой концепции или правовой модели экономической интеграции.

В отличие от иных международных межправительственных организаций (далее — ММПО), которые принято рассматривать как международные объединения, ставящие своей целью координацию сотрудничества государств, особенностью международных организаций интеграции (далее — МОИ) является то, что они не просто обеспечивают сотрудничество, они наделяются правами и полномочиями, позволяющими влиять на социально-экономическую политику своих государств-членов, что кардинально изменило правовую модель международной организации. Государства — члены таких международных организаций встали перед дилеммой: либо идти вперед и добиваться поставленной цели путем реализации совершенно новых юридических концепций, дающих возможность обеспечивать интеграцию их экономик, либо довольствоваться обеспечением международного сотрудничества, правовая концепция которого традиционно согласуется с государственным суверенитетом, но не в состоянии гарантировать решения качественно новых задач интеграционного процесса. В тех случаях, когда подобное субъективное понимание исторических и социально-экономических целей позволяет принять решение в пользу интеграции заинтересованных государств, неизбежно встает вопрос о принятии новых правовых моделей интеграционного межгосударственного взаимодействия.