Правосудие любой ценой - [20]

– Руку отдай, – попросил Граф.

Гринчук не ответил.

– Не позорь перед посетителями, – снова попросил Граф.

– Бутылка коньяку, – сказал Гринчук, не останавливаясь.

– Прошлый раз была бутылка водки.

– Две бутылки коньяку, – сказал Гринчук и что-то там сделал с рукой Графа.

Граф зашипел от боли.

– Ручка бо-бо? – спросил Гринчук.

– Сволочь ты все-таки, – простонал Граф. – Хорошо, две бутылки.

– Армянского, из того самого ящика… – продолжил выдвигать требования Гринчук.

– Хорошо, – сказал Граф и стал растирать отпущенную на свободу руку.

В кабинете было прохладно и очень респектабельно. Кожаные кресла, дубовые панели на стенах, медные канделябры и тяжелые темно-красные шторы на окне. Хотя окна-то как раз и не было. «Клуб» сообщался с окружающим миром только через входную дверь, вход на кухню и через заднюю дверь, о существовании которой знали далеко не все.

Вместо окон в клубе были светильники, спрятанные за матовыми стеклами ложных рам.

– Вам не надоело еще играться с Графом в эти детские игры? – осведомился Полковник, усевшись за стол.

Голос его прозвучал как-то особенно респектабельно, под стать кабинету, и Гринчук поймал себя на том, что хочет ответить таким же аккуратным джентльменским тоном.

– Это традиция, Полковник, – сказал Гринчук. – И заодно – тест. В тот день, когда Граф меня подловит, я подам в отставку. И уйду на пенсию. Буду разводить клубнику и продавать ее на базаре.

– На Канарских островах, – закончил Полковник.

Гринчук подождал, не напомнит ли Полковник о нежданном богатстве Гринчука, но Полковник напоминать не стал. Только тонко улыбнулся.

Открылась дверь, и в кабинет вошел Граф.

– Что у нас сегодня на обед? – спросил Гринчук.

– Полковник заказал на мое усмотрение. Поэтому он сейчас будет ждать первого блюда, а ты прогуляешься со мной в соседний кабинет, – сказал Граф.

– Как я хочу быть полковником, – сказал, вставая из-за стола Гринчук, – он может носить папаху и может оставаться на стуле, когда подполковника гоняют с места на место.

– Что случилось? – спросил Гринчук, когда дверь кабинета закрылась.

– Понимаешь, – немного растеряно сказал Граф. – Полковник меня предупредил еще два часа назад, что будет с тобой…

– Ну?

– А час назад ко мне обратился один… э-э… мой знакомый. И попросил его проконсультировать. И я решил… – Граф отвел взгляд. – Я решил пригласить его сюда…

– В «Клуб»? – изумился Гринчук. – Тут же везде написано «Посторонним В.» Или это очень большой человек?

– Большой, – кивнул Граф. – В своем роде.

Граф открыл дверь соседнего кабинета.

– Знакомьтесь, – сказал Граф, – это Левчик.

Левчик действительно был большим человеком. В свои пятьдесят пять лет при росте метр шестьдесят он имел вес сто двадцать килограммов и привычку вкусно есть. Иногда он оказывал Графу консультационные услуги и за это получил право вкушать от изысков «Клуба». А еще он иногда умудрялся обменять свою информацию на информацию Графа.

Получив задание Мастера, Левчик решил позвонить Графу. Тот пригласил Левчика на обед, одновременно пообещав, что познакомит с очень информированным по затронутому вопросу человеком.

Увидев Гринчука, Левчик побледнел, выронил вилку и, нашарив галстук, стащил его с шеи.

Пока Граф коротко объяснял Гринчуку, что именно интересует уважаемого Левчика, уважаемый Левчик пытался восстановить дыхание и вытереть с лица и лысины пот.

– Такие, значит, дела? – сказал Гринчук, усаживаясь за стол, напротив Левчика. – Значит, это меня хотели грохнуть. А Атамана так просто, за компанию?

Левчик что-то простонал совершенно задавлено, что, по-видимому, означало согласие.

– Вы тут пообщайтесь, – сказал Граф, – а я пойду займусь делами.

Возле двери Граф остановился и, будто что-то внезапно вспомнив, оглянулся на Гринчука:

– Юра, в случае возникновения разногласий, вспомни, что старше тебя на двадцать лет, у него трое детей и нездоровое сердце. Поэтому, если надумаешь, лучше сразу бей в голову.

Левчик икнул. Граф вышел.

– Я слушаю, – сказал Гринчук.

И пока Левчик, продираясь сквозь испуг и икоту, излагал позицию Мастера по этому вопросу, Гринчук обдумывал новый вариант.

А если это правда?

Кто-то решил замочить Гринчука. Прислал команду. И все должно было выглядеть так, будто это мочили Атамана. Нет, Мастер таки действительно мастер. Большая умница.

Вопрос только в том, что не понятно, кто мог Гринчука заказать.

Разве что… Гринчук задумался.

В разговоре с Атаманом прозвучала кликуха Гири. Старого закадычного врага. Мог он? Подсказал Атаману идею встречи с Гринчуком, а сам прислал людей.

Полутемный зал, вспомнил Гринчук, испуганный Атаман, силуэт убийцы и огненные светлячки пуль.

– Я не смог ничего припомнить и поэтому обратился к Графу, – сказал Левчик.

– А он обратился куда нужно, – ответил Гринчук.

Взял со стола чистый стакан, налил в него газировки из сифона, и медленно выпил.

– Плохой у меня сегодня день, – выпив воду и поставив стакан на место, сказал Гринчук. – Последние четыре часа я только и думаю, на ком бы сорвать злость.

Левчик побледнел еще сильнее и вжался в спинку стула.

– У вас действительно больное сердце? – спросил Гринчук.

Рука Левчика привычно легла на левую сторону груди: