Православные таинства (Беседы о мире и человеке) - [31]

Различие в рукоположении дьякона и священника заключается только во времени: священник посвящается до освящения даров, а дьякон - после этого. Посвящение производит один архиерей, который сидит в алтаре у левого угла престола. Посвящаемый через царские врата подводится к нему для благословения, а затем под пение хора обводится трижды вокруг престола и становится у правого угла престола на колени. Архиерей возлагает ему на голову край омофора и руку, молится о ниспослании на посвящаемого святого духа. В это время певчие поют по-гречески «Кирие элейсон» («Господи, помилуй»). На посвященного надеваются священнические одежды. При этом после надевания каждого предмета архиерей возглашает, а певчие поют «аксиос» - достоин.

Как видно из описания таинства, вся его суть сводится к тому, что при возложении руки старшего по степени священника на посвящаемого якобы сходит святой дух. Все остальные действия служат только для того, чтобы оказать психологическое воздействие на присутствующих верующих. На их глазах священник получает от бога таинственную силу, дающую ему возможность прощать грехи. Чем выше его сан, тем большей силой он обладает. Это подчеркивается и одеждой священника, которая отличает его от верующих и считается священной.

На дьякона надевается стихарь - длинная одежда с широкими рукавами. Поверх стихаря на левом плече носится орарь - длинная лента с нашитыми на ней крестами, а на руки надеваются поручи, которые символизируют веревки, связывавшие Христа. Священник надевает подризник (в просторечии - подрясник), тот же стихарь, но с узкими рукавами, а поверх него ризу (рясу), круглую, обычно парчовую одежду без рукавов. На шее носят епитрахиль, тот же орарь, но застегивающийся спереди на пуговицы, а на голове - камилавку - круглую бархатную шапку или скуфью - высокий головной убор из фиолетового бархата. И наконец, поверх епитрахили надевается пояс. Архиерей вместо ризы надевает саккос - короткий стихарь с широкими рукавами, а поверх саккоса - омофор, широкую ленту с изображением крестов, один конец которой опускается вперед, а другой назад, на голову надевается митра (от греческого «mitra» - «головная повязка»), символизирующая терновый венец Христа. Кроме того, архиерей получает посох и орлецы (коврики, на которых он стоит во время службы). И наконец, как отличительный признак священника - длинные волосы, борода и усы, так как в волосах якобы таится сила, которая исчезает, если их обрезать. По всей видимости, эта традиция восходит к ветхозаветной мифологической истории о том, как Далила, обрезав волосы у Самсона, лишила его силы, и он был побежден.

Итак, священник рукоположен, одет и может выполнять «долг служения церкви», проявляя, как пишет катехизис, «особую заботливость как пастырь стада Христова о доброй жизни христиан, вверенных его руководству». Вот здесь и можно вспомнить слова В. Г. Белинского: «…неужели же и в самом деле Вы не знаете, что наше духовенство находится во всеобщем презрении у русского общества и русского народа?… Не есть ли поп на Руси для всех русских представитель обжорства, скупости, низкопоклонства, бесстыдства?»

Почему же духовный руководитель находился «во всеобщем презрении у русского общества и русского народа»? Потому, что народ воспринимал духовенство как разновидность эксплуататоров, государственных чиновников, верой и правдой служивших самодержавию. Петр I, отменив патриаршество, лишил православие даже видимости самостоятельности, превратив синод в государственное учреждение. Самодержавие угнетало трудящихся физически, а церковь - духовно, оправдывая и поддерживая авторитетом бога угнетение большинства меньшинством.

«Пастыри духовного стада» отнюдь не являлись образцом благочестия. Паразитическая жизнь, охраняемая государством, приводила к тому, что духовенство вместо «божественной благодати» стремилось к накоплению земных богатств. Недаром корыстолюбие и жадность попов вошли в народные пословицы и поговорки. Требуя от верующих беспрекословного выполнения норм религиозной морали, духовенство отнюдь не считало их обязательными для себя.

Отделение церкви от государства после Октябрьской революции лишило духовенство политической, экономической и социальной роли в обществе, а также привилегий, с помощью которых самодержавие превращало духовных пастырей в своих верных служащих.

Однако, как известно, в нарушение марксистских принципов отношений между государством и церковью духовенство, как и рядовые верующие, в период культа личности Сталина подвергались репрессиям вплоть до физического уничтожения, а затем, до последнего времени, дискриминационным мерам со стороны командно-административного партийно-государственного аппарата.

В процессе перестройки духовенство русской православной церкви получило возможность принимать участие в возрождении общечеловеческих моральных ценностей, в том числе традиций милосердия, в восстановлении памятников истории и культуры, созданных народом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, мы закончили рассмотрение семи святых таинств православной церкви. В основе этих таинств лежит утверждение церкви о наличии сверхъестественного, чувственно не обнаруживаемого и разумом не постижимого бога, вмешательство которого определяет всю жизнь человека, его судьбу. Таинства, форма которых якобы установлена Христом, и являются теми моментами в жизни верующего, когда осуществляется такое вмешательство бога. При посредстве священнослужителей верующий вступает в связь с богом, в результате которой на него нисходит благодать, обеспечивающая ему вечное блаженство в загробном мире. Видимые действия священника сопровождаются невидимыми вмешательствами святого духа или самого Христа, как различных ипостасей триединого бога. Вне такого истолкования эти действия теряют всякий смысл.