Православное пастырское служение - [16]

Есть еще пример и русского прошлого: прот. Иоанн Первушин, смиренный и молитвенный священник, добрый и заботливый пастырь, был известнейшим в ученом мире математиком. После окончания духовной Академии он пошел на сельской приход, где и провел всю жизнь. Одаренный исключительными математическими способностями, он посылал свои работы в Академию наук, был знаком с выдающимися математиками не только России, но и западного мира. Его сложнейшие работы по чистой математике и теории чисел награждались нашей Академией и были отмечены Математическим Конгрессом в Чикаго и Неаполитанским физико-математическим обществом. Теория чисел не мешала ему быть и хорошим священником.

Этот список можно при желании продолжить. Но важно отметить, что ни звание члена Академии Наук, ни занятия астрономией, философией и иные проявления учености не помешали названным духовным особам быть молитвенниками, прекрасными пастырями, смиренными монахами, а главное, оказывать огромное духовное влияние на своих пасомых.

Нет большей неправды и клеветы, возводимых на православную духовность, как приравнивать ее к мракобесию и гносимахии. Обскурантские вкусы некоторых духовных лиц не должны быть распространяемы на само Православие. Оно тут не при чем.

Особенно же надо помнить, что в такое время, как наше, когда враги Церкви мобилизуют все силы на борьбу с нею, наличие просвещенных пастырей, научно подготовленных и готовых всегда дать ответ на наше "упование," по слову ап. Петра, более чем своевременно. От пастыря ожидается не боязливое (якобы смиренное) признание своей некомпетентности, а слово с властью, с весом и осоленное солью. (Наше духовенство не привыкло быть руководителем в этих вопросах; не удивительно, что за руководящим советом обращаются к лицам, далеким от Церкви и духовности). Недуховность интеллигенции может излечить в значительной степени само духовенство своим приближением к ее интересам и исканиям.

Обращаясь к самой современной действительности, надо напомнить, что огромное влияние на общество митр. Антония, о. С. Булгакова, А. Ельчанинова, Г. Спасского объяснялось тем, что они прекрасно знали и светскую литературу и следили за наукой или искусствами, или течениями мысли.

В светском образовании всех времен можно найти для пастыря и полезное, и вредное. Отцы Церкви извлекали из Платона и Гомера то, что могло принести назидание для их времени, но избегали того, что было растленного и ненужного в той языческой образованности. Здесь дело не в том или ином веке, и опасность вовсе не в современном или древнем. Митр. Московский Филарет писал в свое время (1858 г.): "Воюют против современных идей. Да разве идеи Православия и нравственности уже не являются современными? Разве они остались только в прошедших временах? Разве все мы уже язычники до одного? Не время виновато, а мысли неправославные и безнравственные, распространяемые некоторыми людьми. Итак, надобно воевать против мыслей неправославных и безнравственных, а не против "современных" ("Собр. Мнений и отзывов," том 4, стр. 344). В бесплодном желании вернуть вспять ушедшее не найти спасения от опасностей сегодняшнего дня. Митр. Филарет писал (1839 г.) наместнику Троицкой Лавры, архим. Антонию: "Нельзя 19 век сделать четвертым или пятым, и Вологодскую губернию Фиваидою" (том 1, стр. 315). Во всяком случае, великий наш Святитель понимал пользу просвещения и всегда защищал Православие от нападок и обвинения в мракобесии. Митр. Новгородскому Исидору он писал: "Напрасно думает критик, что вера Христова во вражде со знанием. Она не во вражде с истинным знанием, потому что не в союзе с невежеством" (Собр. Том 5, стр. 48).

Следует, конечно, затронув эту тему, коснуться и возможной опасности, подстерегающей пастыря на этом пути. Увлеченный желанием быть культурным и начитанным, священник может легко поддаться соблазну обмирщения и незаметно для себя неправильной оценки умственных ценностей. Когда пастырь начинает терять свое главное и единое на потребу, когда он свою духовность подменяет светскими интересами, когда литература, философия и наука вытесняют из его сердца молитву и сострадание к своей пастве, то это означает, что нарушено внутреннее равновесие и пастырь сбился с пути. Приобщение к светскому должно поэтому всегда проверяться степенью пастырской молитвенной настроенности и его чисто духовными устремлениями. Целью священнической жизни и деятельности является духовное созидание себя и близких. Интеллектуальное и светское образование могут быть только средствами пастырского воздействия и дополнением своего собственного внутреннего богатства. Пастырь не должен бояться интеллектуальности, но также не должен увлекаться ей в ущерб своей духовности, так как для достижения совершенства в духовном плане оно всегда труднее дается, чем в плане умственном, научном и художественном. Как и во многом другом, единый правильный путь находится посредине и в возможности полной гармонии и равновесии всех сил.

3. Подготовка внешняя.

Не меньшей ошибкой некоторых людей является убеждение в том, что пастырю не нужно внешнее воспитание. Стремление к упрощению православия готово легко примириться с внешней простотой духовенства и даже усматривает в этом какое-то положительное качество. В отсутствии светского воспитания хотят часто искать все тот же якорь спасения для воображаемого "смирения." Нет надобности доказывать, что добродетель смирения не имеет ничего общего с внешней невоспитанностью. Ясно, что подлинное смирение не может пострадать от чистоты, воспитанности и хороших манер. Трудно себе представить св. Григория Богослова, св. Фотия Константинопольского или св. Максима Исповедника в былое время, или же преп. Серафима, старца Амвросия Оптинского, или еп. Феофана Затворника — в наши дни, обязательно в стиле грубости ради охранения своего "смирения" и из боязни потерять свою духовную устремленность. Не пониманием христианского духа веет от слов Тертуллиана, (уже в то время уклонившегося в свой монтанистический ригоризм), что "Богу важнее чистота души, чем опрятность тела." Непонятно, почему опрятность тела может уменьшить чистоту нашей души?