Православие - [57]

Живучесть религии определяется не только наличием социальных и гносеологических корней, но и тем, что сама религия обладает относительной самостоятельностью. Так, например, христианство возникло в эпоху кризиса рабовладельческого строя. Оно сумело пережить крах рабовладельческого общества, приспособиться к феодализму и даже занять в этот исторический период влиятельное положение во многих странах. Оно приспособилось к условиям следующей общественной формации — капитализму.

Революционное преобразование капиталистического общества, замена его социализмом, глубокие преобразования в процессе социалистического строительства подорвали социальные корни религии. Тем не менее мы видим, что переживающее кризис православие пытается приспособиться к условиям социалистического общества, стремится «ужиться» с социализмом. Таким образом, каждый раз при смене общественно-экономических формаций религия меняет свои методы приспособления к действительности, свои методы религиозной обработки верующих.

Переход к социалистическому обществу поставил проблему приспособления по-новому. Перед христианством, и в частности перед православием, встала задача — найти точки соприкосновения с общественным строем, отрицающим социальные принципы, на которых покоились классово-антагонистические формации и в условиях которых возникло и оформилось само православие. Естественно, что это потребовало от православия изменения многих его прежних оценок и положений. Оно должно было определить свое отношение как к коммунизму вообще, так и ко многим сторонам жизни новой общественно-экономической формации. Для того чтобы ярче показать те изменения, которые произошли в религиозной идеологии, лучше всего прибегнуть к историко-сравнительному методу. Мы постараемся по ряду вопросов сравнить высказывания дореволюционных богословов с положениями, которые выдвигают столпы современного богословия[7].

Антикоммунизм дореволюционного православия

Религия в руках господствующих классов царской России была надежной уздой для усмирения и успокоения эксплуатируемых масс. Выполнением этой функции и определялось основное содержание идеологической проповеди дореволюционных богословов и священнослужителей, они «живота своего не щадили» в деле укрепления эксплуататорского строя и охранявшего его царизма. Вполне естественно, что, яростно отстаивая интересы имущих классов, богословы и духовенство не менее яростно выступали против их главного врага — социализма. Защитники религии развернули яростную кампанию против коммунистического учения, в особенности в ходе первой русской революции и в последующие за ней годы. Большинство религиозных направлений царской России общим фронтом выступили против социалистических идей и революционных организаций. Они вырабатывали общую аргументацию, направленную на опровержение научного коммунизма, взаимно обогащали друг друга методами борьбы против революционных идей.

Царское правительство подчас очень высоко оценивало деятельность религиозных организаций на ниве борьбы с крамольными учениями. Так, например, правители самодержавного государства с большим вниманием отнеслись к опыту по борьбе с коммунизмом одного из союзников православия — католической церкви, накопленному ею в борьбе против социалистического движения в западноевропейских странах. Царский министр иностранных дел в своем письме в министерство внутренних дел от 4 января 1914 г. подчеркивал, что «использование громадной консервативной силы католической церкви для борьбы с все усиливающимися ныне социалистическими и противоправительственными течениями в народе не может не отвечать самым существенным интересам государства».

Варшавский архиепископ Поппель в ноябре 1907 г. разослал секретный циркуляр, в котором предлагал «старательно излагать и внедрять в умы верных здравое учение о церкви, о властях, о собственности, о браке, о подражании Христу и святым, о согласии и любви между верными, о необходимости зарабатывать хлеб в поте лица». Далее в этом циркуляре рекомендовалось там, «где социалистическое движение было особенно сильно, т. е. в больших городах и фабричных центрах, противодействовать ему с особым рвением».

Верным слугой самодержавия в защите эксплуататорского строя была евангелическо-лютеранская церковь. Ее заслуги в деле борьбы с революционным движением в годы первой русской революции высоко оценил ярый реакционер Столыпин. В письме от 10 июня 1907 г. он просил императора «об объявлении высочайшего благоволения лютеранским пасторам за активное их участие в борьбе с революционным движением в Прибалтике».

Мусульманское духовенство также активно внушало своим единоверцам непоколебимую верность государю императору и послушанию установленным властям. Свою лепту в борьбу с социалистическим движением вносило и иудейское духовенство. Об этом, например, свидетельствует ходатайство тамбовского губернатора Н. Муратова, поданное в 1906 г. на имя Столыпина, о награждении орденом Станислава III степени тамбовского раввина Иоффе. В послании тамбовского губернатора отмечалось, что «в особенности в 1905 году, когда начались беспорядки на политической почве, Иоффе всецело стремился быть на страже интересов правительства, выступал в каждом удобном случае с поучениями в еврейском молитвенном доме и в других собраниях единоверцев, где разъяснял им всю тяжесть ответственности, которая грозит им в случае принятия с их стороны какого-либо участия в движении противоправительственного характера».