— Да было дело, — уныло отвечал тот.
— А ты знаешь о том, что подобное можно делать только по обоюдному согласию?
— Знаю, но я хмельной был, вот нечистый и попутал.
— А ты понимаешь, почему именно я сейчас стою перед тобой?
— Да, — мужик опустил голову и ждал самого худшего, ведь вождь племени никогда не простит ему свою единственную дочь.
— Ты останешься жить, но никогда и никому ничего не расскажешь.
Мужик поднял голову и с надеждой посмотрел на Деяна. Тот пристально посмотрел на него, в глазах вождя не было пощады. Деян кивнул своим ратникам. Ударом в челюсть мужика лишили сознания. Затем, разжали ему челюсти, небольшим крючком вытащили язык и Деян своими руками отрезал его. Язык он взял себе, завернув в тряпочку. Мужику сунули в рот тряпку, усадили на лошадь и отвезли в Дакию, где и продали в рабство. Конечно, Скоре обо всём этом никто ничего не сказал.
Всё это время отец внимательно наблюдал за своей дочерью. Он боялся, что с дочкой может случится худшее, но с головой у неё было всё в порядке. Лишь в одном её поведение изменилось, она стала носить только штаны, отказавшись от платьев и юбок. И вот, наконец, сегодня Деян увидел, что его дочь влюблена и счастлива в этой своей любви.
Скора взяла в доме комплект мужской одежды, обувь и теперь спешила к своему возлюбленному. Когда она вошла, Марк сидел возле костра на деревяшке, приспособленной под сидение, закутавшись в одеяло, и жарил кусок мяса на углях, проткнув его толстой веткой.
От увиденного у Скоры тревожно забилось сердце:
— Зачем ты встал, тебе ещё нельзя?
— Очень кушать захотелось, — немного виновато проговорил Марк.
— У тебя же голова кружится, здесь твоя одежда, — и Скора положила на лежанку узелок.
— Хорошо, тогда дожарь мясо, — Марк передал ей ветку с куском мяса, и не вставая на четвереньках пополз к лежанке. У Скоры ёкнуло сердце от этой беспомощности её любимого мужчины. Она помогла ему и, уложив на лежанку, закутала в одеяло. У Марка от слабости опять выступили капельки пота на лбу. Скора вытерла ему пот, чмокнула в губы и стала дожаривать мясо.
Марк лежал, голова постепенно перестала кружиться, и он спросил у Скоры:
— Расскажи мне, как мы жили до моего падения. Я ничего не могу вспомнить, когда я пытаюсь это сделать, у меня начинает сильно болеть голова.
Марк говорил с трудом и медленно.
— Ну, вот видишь милый, тебе ещё рано вспоминать, давай подождём ещё пару дней, — произнесла Скора, снимая с углей поджаренное мясо, — тебе сейчас надо много кушать.
— Ты права, надо поесть, произнёс Марк, самостоятельно садясь на лежанке.
— Давай милый, — подала она своему «мужу» тарелку с мясом и куском хлеба, — кушай.
Марк с аппетитом набросился на еду. Скора смотрела него, как смотрели и смотрят все женщины в мире на своих любимых мужчин, когда они их кормят, подперев рукой свой подбородок. В её глазах играли искорки, сердце трепетало, а душа парила где-то под самыми облаками. Марк увидел её взгляд, прервался и спросил:
— А у нас дети есть?
— Пока нет, но уже скоро будут, — задумчиво и всё так же излучая искорки из своих глаз, ответила она.
— Не понял, что значит скоро, — переспросил Марк, дожёвывая кусок мяса.
— Давай ты отдохнёшь, а вечером поговорим.
Марк насытился и его стал морить сон, и он согласился. Уложив «мужа», девушка, сказала ему:
— Милый, ты поспи, а я к бабушке за мазью сбегаю, хорошо?
— Хорошо, — ответил Марк, уже засыпая. Скора чмокнула его и уже на выходе, оглянулась и подумала: «Только бы он не вышел из пещеры, надо что-то решать».
С этими мыслями Скора быстро добежала до домика Митусы. Войдя внутрь, она увидела, что её дома не было, но небольшая печка топилась и на ней что-то варилось. Девушка присела возле стола и задумалась. Марк, так быстро и сильно вошёл в её жизнь, что теперь она даже не представляла себе своё дальнейшее существование без него. Но он римлянин, чужак для всех её соплеменников, включая отца, и даже возможно враг. И что будет, когда Марк вспомнит о том, кто он. За этими тяжёлыми мыслями Скору застала колдунья Митуса. Она так тихо вошла в избушку, что девушка вздрогнула, когда увидела её на пороге с пучками каких-то трав в руках.
— Здравствуй дочка.
— Здравствуй бабушка.
— Завтра можете переселяться ко мне, — сказала она, улыбнувшись, — меня всё равно до морозов не будет.
— Бабушка, а откуда ты знаешь, и куда ты собралась? — спросила Скора, обрадовавшись такому ходу событий.
— Надо мне в одно место сходить, давно уже собираюсь, а про вас я всё ведаю, — улыбнулась Митуса
— Бабушка, а что мне делать, когда он всё вспомнит?
— Ничего ты не сделаешь, люби его сейчас, тогда может и останется с тобой, — сказала ведьма, и внимательно посмотрев на Скору добавила, улыбаясь, — да я вижу у вас с этим всё нормально, к весне понесёшь.
— Откуда вы знаете, — зарделась девушка.
— В глазах твоих милая прочитала.
Скора опустила голову и опять задумалась.
— Дочка, смотри, я вот здесь оставлю горечь, в случае чего попьёшь и сбросишь, но только смотри, зелье поможет до полсрока безвредно.
— А если позже?
— Можешь умереть от потери крови.
Колдунья села рядом с ней, погладила Скору по спине и сказала:
