Вечер Скора, ждала уже с нетерпением. Дрожа всем телом, она всё повторила, но красавчик откликался на неё одним и тем же способом. Весь следующий день девушка очень много разговаривала со своим возлюбленным. Скора говорила ему о том, что когда он очнётся, она согласна стать его женой, что у них будет очень много детей. Несколько раз Скора уходила из пещеры, когда она возвращалась, холмика не было, но она начинала разговаривать с красавчиком и холмик вновь появлялся.
Вечером девушка обнажённая легла в постель к своему любимому мужчине. Долго и горячо целовала его, но он по-прежнему не приходил в сознание. Скоре теперь уже самой нравились всё, что она делала с его «камнем». Она начала свои ритмичные движения, прерывая их недолгими поцелуями. У неё опять начала кружиться голова, но Скоре так не хотелось останавливаться. Вот-вот она должна была потерять сознание, когда он внезапно открыл глаза. Даже в отблеске костра на Скору обрушилась безумная синь его глаз. Это было так неожиданно, что она лишилась чувств, положив свою голову ему на грудь.
Постепенно сознание стало к ней возвращаться, но всё было в каком-то тумане. Скора чувствовала, что сильные мужские руки гладят ей спину и ниже её, всё это было так приятно. Внизу её животика происходило что-то непонятное, как будто рой бабочек то садился, то взлетал. В этом сладком дурмане она открыла глаза и опять утонула в сини его глаз.
— Как тебя зовут? — спросили глаза на её родном языке.
— Скора, а тебя? — спросила она тоже, всё ещё пребывая в дурмане.
— Марк, — ответили глаза.
Внезапно к Скоре полностью вернулась сознание, она вспомнила, где она находится, и чем сейчас занимается.
— Ой, мамочки! — воскликнула она и вскочила, прикрывшись плащом. Перед ней лежал обнажённый мужчина, с которым она уже несколько раз занималась любовью, и они только что познакомились.
В это же время, в Риме, триарий преторской когорты Тит Маний подходил к термам Каракаллы. У него было поручение доставить письмо сенатору Тиберию Гаю Луциусу. Триарий был христианином уже несколько лет, и посещение терм с такими поручениями стало для него делом неприятным и греховным. Чего он только там не видел, и совокупляющихся мужчин, и лесбиянок, которые совокуплялись в присутствии других мужчин, и свальный грех. Вспоминая это, триарий даже украдкой перекрестился. Конечно, обо всём увиденном он всегда молчал, видимо поэтому и оставался до сих пор на службе. Скорей бы дослужить оставшийся год и уйти на пенсию. Тогда он получит свой, положенный ему после двадцати лет службы надел земли в какой-нибудь провинции, и уедет туда вместе с женой и детьми, подальше от этих безбожников.
С этими мыслями он подошёл к термам Каракаллы. Это было высокое и величественное здание. Солдаты, которые побывали в Египте, говорили, что эти термы были не меньше, чем пирамиды. Тит Маний прошёл по дорожке обсаженной кипарисами к центральному входу. Двери были отделаны бронзой и окружены мраморной выкладкой. Входящий через центральную арку сразу попадал в холл, здесь рабы принимали у посетителей одежду. Триарий спросил у одного из них, где находится сенатор Тиберий Гай Луциус, раб показал ему. Седой ветеран пошёл мимо большого бассейна с холодной водой — фригидария, в котором играли лучи солнца, и плескалось несколько десятков человек, затем поднялся по широкой лестнице в главный зал со статуями, изображавшими подвиги Геракла. Далее по коридорам изогнутой формы триарий попал в горячие бани — кальдиарии. Здесь тоже был большой бассейн, а по краям множество небольших горячих ванн. Тут же было большое количество мраморных лежаков, на которых лежали разомлевшие римляне и рабы втирали в их кожу благовония, было очень жарко. На лице у триария проступил пот. Наконец он достиг своей цели. Рядом с кальдиариями были маленькие прохладные комнатки, в которых римляне отдыхали.
Из этих комнат можно было выйти во внутренние дворики, где были построены специальные беседки, там обычно собирались уставшие после парильни римляне, чтобы пофилософствовать. Рядом располагалась библиотека, где хранились книги на латыни и на греческом языке. Позади терм были построены стадионы, где тренировались гимнасты. На специальных трибунах можно было наблюдать за состязаниями атлетов, а при желании поучаствовать самим.
