Право на жизнь - [38]
Т р е у м о в. Теперь понимаю.
К о л я. Понимаете, да? Мы теперь с Натальей должны думать не только о себе, но и о ребенке. А общежитие — это не место для нормального развития ребенка. Мы так с ней решили.
Т р е у м о в. Сколько месяцев?
К о л я. Да он еще не родился, в проекте только!
Т р е у м о в. Это я уже понял тоже. Мне надо знать, на каком месяце беременности твоя жена.
К о л я. Я не знаю… Наталья, а сколько…
Наташа, вспыхнув, отворачивается.
Вам что за дело?!
Т р е у м о в. Не из праздного любопытства, Коля. Я не фокусник, из кармана дом для вас сразу достать не могу. Мне надо знать, когда родится ваш наследник, и постараться к этому времени что-нибудь придумать.
К о л я. Это уже ваша забота…
Т р е у м о в. Что вы за потребители такие пошли! Вынь и положь ему сразу отдельный дом!
К о л я. Я вас предупредил честно!
Т р е у м о в. Ты меня не пугай!
К о л я. Я требую, что мне по закону положено!
Т р е у м о в. Надо еще заработать право требовать, а вы пока что работаете в колхозе без году неделя!
К о л я. Пойдем, Наталья. А вы еще пожалеете!
Т р е у м о в. И катись к чертовой матери! Сопляк!
Грохнув дверью, Коля уходит вместе с Наташей.
(Юсупову.) Ты видел, нет, ты видел этого молодого паразита?! Я его из ПТУ с оркестром встречал, в пример другим ставил! Мало того, новенький трактор «Беларусь» сразу доверил!.. А он меня еще и шантажирует!
Ю с у п о в. Отпустишь?
Т р е у м о в. Ты что? (Нажимает кнопку селектора.) Куликов? Зайди ко мне, Юрий Петрович… Иногда мне так хочется, чтобы кто-нибудь — один-единственный раз! — пришел бы ко мне и сказал: «Треумыч, Артем Николаевич, ничего мне от тебя не надо. Все у меня есть. И работа спорится, и жена не злая, и запчастей не требуется. Просто зашел к тебе перекинуться парой душевных слов». Настанет ли когда-нибудь такой час, Василий-ака?
Ю с у п о в. Только когда ты уйдешь на пенсию, Артем. А пока что — если кувшин падает на камень, горе кувшину. Если камень падает на кувшин — горе кувшину. Всегда, всегда горе кувшину. Председатель колхоза и есть тот самый кувшин.
Появляется К у л и к о в с папкой.
К у л и к о в. Звали, Артем Николаевич?
Т р е у м о в. Найдешь сегодня же Васютину и купишь у нее для колхоза дом.
К у л и к о в. Разве она уезжает?
Т р е у м о в. Замуж за городского собралась. За ценой не стой, дом этот нужен позарез. У тракториста Коли жена собрались рожать.
К у л и к о в. Не жирно ли будет? Парень совсем молодой.
Т р е у м о в. Разве сперва состариться надо, чтобы начать жить по-человечески?
К у л и к о в. Понятно. (Открывает папку.) Нужна ваша подпись, Артем Николаевич… Это вот смета для строительства нового птичника. А это…
Т р е у м о в. Оставь, я подпишу. А ты пока проводи Василия Арсланкизовича к машине, а то он скучать начал.
Ю с у п о в. Самому делом захотелось заняться.
К у л и к о в. На вашем «Москвиче» поедем?
Т р е у м о в. Нет. Скажи Сене, чтобы завел газик. Идите, я быстро.
Юсупов и Куликов уходят. Треумов склоняется над бумагами. Незаметно появляется А н н а, молча наблюдает за Треумовым.
Аннушка!.. А я собирался зайти к тебе вечером.
А н н а. Зачем?
Т р е у м о в. Беда у меня, Аня.
А н н а. У тебя беда?
Т р е у м о в. Может быть, мне придется уехать… на несколько лет.
А н н а. Что же ты хочешь от меня?
Т р е у м о в. Присмотри за Тоней, а? Девочка она еще молодая, легкомысленная поэтому. Ей может понадобиться твой совет, участие твое. Отнесись к ней по-матерински, ладно?
А н н а. По-матерински…
Т р е у м о в. Подожди, а почему ты не спрашиваешь, что у меня случилось? Ты… ты уже знаешь, да?
А н н а. Расскажи, как это произошло, Артем.
Т р е у м о в. Ехал я на станцию Юсупова встречать. Тут он и выскочил из-за поворота на мотоцикле…
А н н а. На мотоцикле…
Т р е у м о в. Так на полной скорости и влетел в машину…
А н н а. Он… Он был еще жив, когда ты вез его в больницу?
Т р е у м о в. Не мучь меня. Я не хочу вспоминать об этом.
А н н а. Нет, ты расскажешь все подробно, не забывая ничего.
Т р е у м о в. Тебе-то это зачем?
А н н а. Я хочу знать, как погиб мой сын…
Пауза.
Т р е у м о в. Так это был Димка…
Снова освещается старое, отполированное временем старое дерево у входа в правление колхоза. Сидя на нем, дремлет б а б а П а ш а. Появляется с т а р у ш к а Д а р ь я.
С т а р у ш к а Д а р ь я. Ох!.. Ой, люди, ужас!.. Чистый ужас!..
Б а б а П а ш а. Что стряслось?
С т а р у ш к а Д а р ь я. Задавил!..
Б а б а П а ш а. Сядь ты, отдышись…
С т а р у ш к а Д а р ь я. Треумыч наш! Задавил парня!
Б а б а П а ш а (крестится). Окстись, старая! Типун тебе на язык!
С т а р у ш к а Д а р ь я. Истинная правда!.. Шурка, племяш мой, в милиции служит. Сейчас прикатил домой на своей мотоциклетке, поесть чтоб, ну и за столом поведал. Вчерась ночью Треумыч машиной своей сшиб насмерть Димку, сынка Анны Кормилицыной. Она уже и в морге была!..
Из двери правления выходит А н н а. Старушки разом замолкают. Низко надвинув платок на заплаканное лицо, Анна проходит мимо застывших старушек.
Б а б а П а ш а. Бедная-а…
С т а р у ш к а Д а р ь я. Годочку в тридцать девятом… ну да, в сороковом, Анна с Артемом любовь начали крутить. Да такую красивую, что все бабы на селе завидовали, по ночам в подушку плакали. Как поется, он ее на руках носил, а она с него глаз не сводила.
