Право на жизнь - [32]

Т р е у м о в. Что это вы решили раздеться?

С о к о в н и к о в. Где, если не тут? Здесь у каждого своя беда, впереди суд, этапы. Вот мы поговорили, а завтра развезли нас в разные стороны, и привет! А так выскажешься — и вроде на душе станет светлее. Артем Николаевич, еще сигаретку, а?

Треумов дает ему закурить.

Хорошо… Действительно глаза оттягивает.

Т р е у м о в. Ну, а под блатного зачем играете?

С о к о в н и к о в. «Эй да ты, Тамарочка!» На всякий случай. Разных людей сюда приводят. Пусть лучше они меня боятся.

Т р е у м о в. Так дальше и собираетесь жить?

С о к о в н и к о в. К нему как к человеку, а он сразу в душу без перчаток лезет, деятель! Не у себя в кабинете сидите, а в камере, на тех же правах!..

Треумов пожимает плечами и ложится на нары.

Может быть, я поэтому и ударяюсь в загул. Время от времени…

Появляется  д е ж у р н ы й.

Д е ж у р н ы й (открывает ключом дверь). Треумов, на выход!

Треумов встает.

Дадите подписку о невыезде — и можете отправляться домой. Начальство приказало. (Запирает дверь и уходит вместе с Треумовым.)

Пауза. Снова появляется  д е ж у р н ы й, протягивает Соковникову пачку сигарет.

Сосед тебе бывший удружил, Треумов.

С о к о в н и к о в. Передайте ему мою благодарность, гражданин лейтенант.

Дежурный уходит.

М р а ч н ы й  п а р е н ь. Дай сюда сигареты, гад!

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Тот же вечер. Большая комната в доме Треумова. Видна часть прихожей с высоким трюма и дверь на кухню. Посредине комнаты празднично сервированный стол. Играет магнитофон.

В комнате  Т о н я  и  К у л и к о в.

К у л и к о в (целует). Одна тысяча триста девяносто шесть…

Т о н я (целует). Одна тысяча триста девяносто семь…

К у л и к о в. Одна тысяча триста девяносто восемь… (Переводит дыхание.) Что-то Артем Николаевич задерживается…

Т о н я (целует). Одна тысяча триста девяносто девять!..

К у л и к о в. Догоним до полутора тысяч и прервемся. Надо будет позвонить на станцию, — наверно, поезд опаздывает.

Т о н я (насмешливо). Ты взял повышенные обязательства?

К у л и к о в. Что? Какие обязательства?

Т о н я. Твой девиз — «догоним до полутора тысяч»?

К у л и к о в (смеется). Каюсь! (Снова обнимает и целует Тоню.) Одна тысяча четыреста…

Появляется  Ю с у п о в  в стеганом узбекском халате и тюбетейке. В руках у него чемодан и сетка с громадной среднеазиатской дыней.

Ю с у п о в. Добрый вечер, дети мои. Это и есть дом Треумова Артема Николаевича?

Тоня вскакивает с дивана.

Т о н я. Так вы Юсупов?

Ю с у п о в. Если меня знают по имени, значит, я попал туда, куда так долго ехал в поезде. (Целует в лоб Тоню.) Здравствуй, дочка… Какая ты красивая, девочка!

Т о н я. Спасибо, но вы преувеличиваете.

Ю с у п о в. Я говорю, что видят глаза мои. А как учишься?

Т о н я. Перешла на четвертый курс.

Ю с у п о в. Какая молодец! Скоро будешь большой педагог, как Макаренко или Песталоцци… А этот славный молодой человек?.. Подожди, дай я сам догадаюсь. Этот славный молодой человек твой жених, правильно узнал?

Т о н я. В самую точку попали!

К у л и к о в. Куликов Юрий Петрович, экономист колхоза.

Ю с у п о в. Салям алейкум, Петрович. (Торжественно пожимает ему руку.) Салям, дорогой.

Вытирая руки о фартук, из кухни выходит  А н н а.

А н н а. Приехали наконец?

Ю с у п о в. А эта женщина — радость души, услада сердца моего друга. Зовут ее Аннушка!

А н н а. Добро пожаловать.

Ю с у п о в. Нет, только такой красивой женщине может целовать руки Артем!.. (Тоне.) Ты не завидуй, дочка. Молодость — она только блестит, как сталь клинка, а взрослая женщина светится изнутри своей прекрасной душой.

Т о н я. А я и не завидую.

К у л и к о в. Потому что руки Тони есть кому целовать.

Т о н я. Понятно?.. (Бежит в прихожую.) Пап, ты что там возишься?..

Ю с у п о в. Разве Артема нет дома?

Т о н я. Он поехал на станцию встречать вас…

Ю с у п о в. Меня никто не встретил, я даже удивился. Но подумал: может быть, Артему некогда? Взял попутную машину и сам поехал к вам.

А н н а. Господи, что же могло случиться?!

К у л и к о в. Только без паники. Скорей всего снова забарахлил его «москвичок». Прокладку водяной помпы пробило.

А н н а. Но столько времени прошло!

Ю с у п о в. Правильно говорит Петрович. Всегда надо надеяться на лучшее. Подождем немного и поедем все искать нашего Артема. Машина — это машина. Вот у меня дома «Волга», сын на ней ездит, а я все равно в сарае еще и ишака держу.

Т о н я. Неужели у вас есть ишак?!

Ю с у п о в. Конечно. Ишак не подведет.

А н н а. Наверно, Артем вас ищет на вокзале.

К у л и к о в. Я давно говорил Артему Николаевичу: пора вам менять машину. А он, видите ли, привык к своей консервной банке. «Волга» — вот настоящий аппарат!

Т о н я. Проходите, пожалуйста, раздевайтесь! (Помогает Юсупову снять халат.)

К у л и к о в. Простите, как ваше имя-отчество?

Ю с у п о в. Спасибо, дочка. Имя у меня русское — Василий. Отец так назвал в честь своего друга… (Снимает халат, под которым у него надет черный костюм с орденом Ленина на лацкане.)

К у л и к о в. Ого!

Ю с у п о в. За хлопок.

К у л и к о в. А отчество?

Ю с у п о в. Полностью я звучу так — Василий Арсланкизович сын Юсупова.

К у л и к о в. Присаживайтесь, Василий Арскл…вич.