Право на жизнь - [15]

Б е б е ш к о. Нет, правда?

Ж в а к и н. Сколько поймаешь, столько и получишь.

П е р в ы й   р ы б а к. Дядя за бешеной деньгой, за длинным рублем прибыл, да?

В т о р о й   р ы б а к. Все хотят на «Ниву». Еле в порт пробился…

М а р а т. Чувствуете, как морем запахло?

П е р в ы й   р ы б а к. С рыбзавода потянуло.

В т о р о й   р ы б а к. Что за мужик Тимонин?

Ж в а к и н. В законе. С ним можно рыбу ловить, не магелланить.

Г о р ь к о в. Старпом тоже ничего. Мы вместе на «Глобусе» ходили. Деловой штурманец, серьезный. Но у всех у них, у капитанов, бзики. Вот помню, хохму отмочил капитан «Белозерска» Вокач Гаврила Александрович. Пришли мы в район промысла, и вдруг «Белозерск» на связь перестал выходить. Только на капитанском часе Вокач объявлялся и сообщал так невнятно: «Двое играют, одна танцует. Как поняли? Прием». Флагман его по микрофонной связи запрашивает: «Не понял вас, не понял. Повторите!» Вокач ему по новой: «Двое играют, одна танцует». И отключается. И так целую неделю. Вся экспедиция голову ломает, что это должно означать? На флагманском зашебуршились, шифровки на берег пошли — капитан «Белозерска» тронулся!.. Вокача уже из управления запрашивают, что, мол, такое значит: «Двое играют, одна танцует»? А он и им в ответ: «Двое играют, одна танцует!» И все. Хоть лопни и разотри!

М а р а т. Может быть, это код?

Г о р ь к о в. Какой там код! В порту уже узнали. Оказывается, запил Вокач. Нашел у завпрода ящик одеколона «Кармен» и запил!

М а р а т. При чем здесь одеколон «Кармен»?

Г о р ь к о в. А как же! Там на этикетке нарисованы двое чудиков с балалайками и одна баба танцующая. (Показывает.) Вот так!

Смеются.

А сообщить по радиосвязи, что он запил, Вокач стеснялся. Нехорошо, мол, весь флот узнает. Вот и шифровал: «Двое играют, одна танцует…»

Появляется  Т и м о н и н.

Здравия желаем, Олег Владимирович!

Кивнув, Тимонин проходит.

Ж в а к и н (смотрит на часы). Сейчас начнут. Пошли.

З а т е м н е н и е

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Каюта капитана «Нивы». В каюте  Я р ы к а л о в  маскирует микрофон и шнур от портативного магнитофона. Заметив Тимонина, он поспешно отходит в сторону. Входит  Т и м о н и н  в полной морской форме, торжественный и подтянутый.

Т и м о н и н. Форма одежды — сюртук при кортике. Командуй, Коля Ярыкалов. Сегодня последний день, финиш. Стой… (Стучит «на счастье» по дереву.) Давай!

Я р ы к а л о в (поплевав через левое плечо, открывает дверь, громко зовет). Кто первый — заходи!

Появляется  М а р а т. Он с бородкой, в модном костюмчике.

Т и м о н и н. Я — капитан Тимонин Олег Владимирович. Представьтесь.

М а р а т. Гончаров.

Т и м о н и н. Имя-отчество, Гончаров?

М а р а т. Неудобно…

Т и м о н и н. Это еще почему?

М а р а т. Дурацкое у меня имя-отчество — Марат Тимофеевич. Имя революционное, а отчество купеческое…

Тимонин и Ярыкалов смеются.

Т и м о н и н. Не бери в голову, Марат Тимофеевич. Специальность?

М а р а т. Пока нет.

Т и м о н и н. Приехал за туманом и за запахом тайги?

М а р а т. В мореходку по конкурсу не прошел.

Я р ы к а л о в. У него любовь к морю в крови. (Незаметно включает магнитофон.)

М а р а т. «Всякий раз, когда я замечаю угрюмые складки в углах своего рта, всякий раз, как в душе у меня воцаряется промозглый, дождливый ноябрь…»

Тимонин и Ярыкалов переглядываются.

Я р ы к а л о в (подхватывает). «Всякий раз, как я ловлю себя на том, что начал останавливаться перед вывесками гробовщиков и пристраиваться в хвосте каждой похоронной процессии…» Как там дальше, Олег Владимирович?

Т и м о н и н. «Я понимаю, что мне пора отправляться в плавание. И ничего удивительного в этом нет. Люди просто не отдают себе в этом отчета, а так ведь рано или поздно по-своему начинают испытывать к океану такие же чувства, как и я…» «Моби Дик», Меллвил.

М а р а т. Неужели и вы это знаете?!

Тимонин и Ярыкалов смеются.

Я р ы к а л о в. Мы с Олегом Владимировичем зачитывались этой книгой в училище. Ладно, ну а что ты еще умеешь делать, Марат Тимофеевич, кроме того, как цитировать чужие мысли?

М а р а т. Я не цитирую, я так чувствую. Потом, это проверка. То есть я людей так проверяю. Если они понимают, о чем идет речь, — значит, это личности, с которыми я готов на все!

Я р ы к а л о в. Как тебе это нравится, Олег Владимирович?

Т и м о н и н. В этом что-то есть.

Я р ы к а л о в. Паренек самонадеянный. Проверять можно тогда, когда у тебя на рукаве больше нашивок, чем у присутствующих.

М а р а т. Вы меня неправильно поняли. Я товарищей по духу ищу.

Т и м о н и н (что-то отмечает в списке). Мы обсудим вашу кандидатуру.

М а р а т. Готов каждый день гальюн чистить, только возьмите в рейс!

Т и м о н и н. Ладно.

М а р а т. Спасибо. Большое спасибо!

Т и м о н и н. Следует говорить: «Есть!»

М а р а т. Есть!

Я р ы к а л о в. Тоже мне Шурик! Мастер художественного слова.

М а р а т. Я не Шурик, я Марат.

Я р ы к а л о в. Это твое личное дело. Исполняйте.

Марат уходит.

(Смеется.) Видал, промозглый ноябрь у него на душе!

Т и м о н и н. В таком возрасте всем кажется, что у них ноябрь на душе… Заметь, Коля, как я начал выражаться: «в таком возрасте». Стареем, братан. Прошло время надежд, наступило время свершений…