Право на власть - [38]
– Поэтому я и предлагаю построить не крепость, а монастырь.
– Кто строить будет?
– Игумен Валаама объявит строительство скита, а дальше будет видно.
– Ох и хитер ты, князь Андрей! Не по годам ловок в делах! Валаам стоит сам по себе, никому не подчиняется.
– Остается одна загвоздка – князь Михаил Андреевич. Монастырские стены вырастут на его землях.
– Его уговорим, он перед новгородскими купцами в долгах, как в шелках.
– Что так? По виду вроде не бражник, в разговоре рассудителен.
– Жена да семеро дочерей чуть было по миру не пустили. Его терем в Белозерске побольше великокняжеского.
– Понятно. Надо бы еще одну крепость заложить…
– Не много ли? Ты сначала на карельских землях устройся, затем на мурманские земли заглядывайся.
– Пришлите толковых людей в помощь моему архитектору, через два года сами начнут крепости строить.
– Плату непомерную затребует.
– Это моя забота, с ним я сам договорюсь.
– Ну-ка покажи мне свою гривну!
Норманн пожал плечами и положил перед архиепископом гривну на золотистом шнурке от кроссовки.
– До завтра оставь у меня. Ты родственников не пытался искать?
– Я?! Здесь?! Да откуда у меня могут быть родственники в этом мире?! – и прикусил язык.
– Ты молод, отец твой должен быть жив, если не сложил свою голову в бою. Мать Жданой звали?
В ответ Норманн только кивнул головой. А что скажешь? Я, мол, через портал времени прошел, до моего рождения без малого семьсот лет.
Следующие два дня Норманн писал картину, вникал в детали купеческой жизни и расспрашивал покупателей латунных украшений. Впрочем, и Тега оказалась весьма толковой торговкой, она тщательно записывала все пожелания своих клиентов. В результате получил полную корзину с аккуратными рулончиками бересты. Встречи с купцами, которые организовывал Сипой, начинались с вопроса о мурманах. Торговый люд опасался, что эта рать пойдет или на Новгород, или пограбит ближайшие города и села. Не удержался от этой темы и воевода Ахмыл.
– А ты оказывается умелец на все руки! – обнимая, воскликнул представитель московского князя.
– Не надо преувеличивать, – засмеялся Норманн, – кое-что умею, а до умельца мне не дотянуться.
– Не скромничай, за зиму княжеский удел себе отвоевал! Иной всю жизнь бьется, а дальше трех деревень вырасти не может.
– Повезло, пьяных свеев врасплох застали, вот и побили легко.
– Ну да, они из Денсгольма сами убежали. Кстати, сердобольский воевода сообщил, что две сотни к тебе ушли. Это правда?
– Не совсем, сначала Лунд увел чуть более полутора сотен воинов, затем к нему еще почти сотня прибилась.
– О том и разговор. Удел у тебя малый, а войско собрал вровень с Новгородом.
– Тоже мне сравнил! Корабельная дружина на полсотни кораблей, вот тебе полторы тысячи.
– Все равно у тебя воинов намного больше.
– Какой там! В крепостях гарнизоны да ушкуйники. Людей не хватает.
– На ушкуи посадишь пришлых мурманов?
– Больше некого. Кормчих из Новгорода и двух дюжин не набрал.
– Куда набег затеял? Не на наши земли?
– Ну да, сначала поставлю здесь свои склады, потом приду и сам ограблю. Не смешно. В Персию собрался.
– За год не обернешься.
– Это почему еще?
– Быстрее никак не получится. В Вышнем Волочке и Волоке на Ламе[12] по весне будут большие очереди.
– Вообще-то я хотел пройти на Итиль прямиком с Онежского озера.
– Пойдешь соляным путем? Имей ввиду, на Вытегре и Шексне острогов нет, там что ни село, то разбойничье гнездо.
– Зато мурманам будет не скучно, порезвятся вволю. Заодно полон на продажу соберем.
– Ты поосторожней, в набат ударят, и на выходе из Шексны княжеская дружина встретит.
– Что же делать? Для меня это самый короткий путь.
– Поговори с князем Михаилом Андреевичем, пусть тебе своего человека в дорогу даст.
– Спасибо за добрый совет!
– Нет, князь Андрей, это тебе спасибо. Дружина испробовала твои щиты – легкие, удобные, крепкие. Я еще хочу заказать.
А фанера то тю-тю, нету, закончилась. И не скажешь воеводе об этом, он одно поймет – обман был.
– Я начал делать другие щиты, из железа. Они легче и удобнее. – Норманн с ходу придумал отговорку.
– Не скажи, был у меня железный щит, московские кузнецы подарили. После каждой сечи в ремонт относил.
– Что так? Неужели насквозь пробивали?
– Хуже, сминается от ударов.
– После ледохода жди подарок, проверишь мой щит и отпишешь.
– Испытаю, почему нет. Люди хвалят твое умение. А Царские врата! Просто чудо! Даже не верится, что сделано человеческими руками!
– Ничего сложного, кузнецы да литейщики отлично сработали.
– Не скромничай! Давеча сам архиепископу сознался, весь Новгород тебя благодарит за подарок чудесный.
Снова вляпался. О металлических щитах он ничего не знает, персидский щит лучника против стрелы – тоска. Снова придется изобретать. Одно хорошо, Ахмыл сказал о деформации, что уже наводит на определенные мысли. Кричное железо по своей природе очень мягкое, по прочности щит получится вроде кровельного железа. И закалка не поможет, не те технологии, трещины пойдут. Нормальные стальные щиты появились одновременно с кирасами, когда люди научились плавить руду. По дороге в монастырь Норманн раздумывал над вариантами изготовления. Но воображение рисовало неподъемную металлическую дверь, которую как-то раз он помогал затаскивать на третий этаж. Надо придумать свой вариант, адаптировать классический персидский щит к методике ведения рукопашного боя.
Артем Куприн, родившийся и выросший в провинциальном Торжке, с детства мечтал стать знаменитым человеком. Готовясь к этому, Артем мучил себя на тренировках и зубрил иностранные языки. Но после службы в армии шутка бога забросила его очень далеко от родного города и знакомого времени – на побережье Карибского моря, в самое начало 18 века. Кем он может стать: прославленным флотоводцем, жестоким пиратом, или простым купцом? Зависит не только от него… Книга содержит нецензурную брань.
Молодой егерь из затерянного в глухих карельских лесах охотхозяйства Костя Мишутин, столкнувшись в непролазной чаще с «реконструкторами», одетыми в довоенную форму РККА, решил, шутки ради, им подыграть и на грозный окрик «Стой, кто идет?!» ответил: «Перебежчик из Финляндии! Не хочу воевать с Советским Союзом!» Только через несколько часов Костя понял, что тысячи вооруженных людей в аутентичной униформе, которых он увидел, вовсе не играют в «войнушку». Вокруг действительно идет самая настоящая война, позже прозванная Зимней.
Блестящий морской офицер в отставке неожиданно оказывается в России XVIII века. Жизнь, которую он наблюдает, далеко не во всем соответствует тем представлениям, которые он вынес из советских учебников. Сергей быстро понимает, что обладает огромным богатством – техническими знаниями XXI века и более чем двухсотлетним опытом человечества, которого здесь больше нет ни у кого. В результате ему удается стать успешным промышленником и банкиром, героем-любовником и мудрым крепостником, тонким политиком и главным советчиком Екатерины Великой.
В наши дни он был обычным студентом. Но провалившись в 1941 год и с боями прорвавшись из окружения, «попаданец» получает назначение в сверхсекретную разведшколу ГРУ. Элитная стрелковая подготовка и рукопашный бой, целеуказание и минно-взрывное дело – из «студента» готовят не обычного диверсанта, а суперснайпера и аса глубокой разведки для заброски в глубокий тыл противника.Боевым крещением для его разведгруппы становится диверсия на военном заводе по производству ФАУ-1. Затем – угон новейшего экспериментального самолета Люфтваффе.
Русь четырнадцатого века. Князья бьются за расширение владений, доказывая силой оружия свое право на стол великого князя. От Оки до Волги пылает пламя междоусобных войн, и только Новгород высокомерно взирает на глупые амбиции правителей. Именно в эту обстановку попадает наш современник. У него всего лишь одно вполне прагматичное желание – выжить и вернуться назад, однако обстоятельства диктуют свои условия, вынуждая героя взяться за оружие, а судьба дарует ему Медвежий замок.
Много врагов у русичей — потомков древних славов. Литва и Персия, Ганзейский союз и Великая Степь грозят жизни Древней Руси. Вечную битву за Русскую землю ведет попаданец из будущего, князь Карельских земель Норманн.
Изменить историю, зашедшую к концу 21-го века в смертельный штопор близорукой политики и нехватки ресурсов. Откуда? С 349 года от Р.Х. А именно — требуется "перезапустить" рушащийся социум Римской Империи. Какими силами? Восемь энтузиастов-фанатиков, сотня тонн груза, не считая ядерный реактор, и все знания мира. Что может пойти не так? Вообще-то всё. Начиная со слов "Римской Империи".
Алтайский партизан-анархист Григорий Рогов не погиб 3 июля 1920 года. Его спас телеутский шаман, платой за спасение стало изменение личности Григория. С этого момента он рассудителен, расчётлив и хладнокровен. Под воздействием обстоятельств он начинает борьбу за независимость Южной Сибири и в конце концов достигает цели. Большинство героев существовали в действительности и вели себя соответственно. Все места и природные объекты существуют в реальности.
Продолжение истории с Андреем Волошиным, начатой в повести "Елабуга". Если назад вернуться невозможно, значит надо жить здесь. Обложка - Дмитрий DM по мотивам обложки альбома Леонарда Коэна "The Future".
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Бойтесь желаний своих, ибо они имеют свойство сбываться. Некогда обычный человек в веке двадцать первом и ставший титулованным аристократом и офицером пограничной стражи в веке девятнадцатом, Александр проверил истинность этого утверждения на себе. Поначалу он просто очень хотел выжить в чужом для него времени и мире. Потом – жить нормально, не экономя скудное жалованье корнета-пограничника. Затем появилось еще одно желание, другое, третье… и как-то так вышло, что теперь, на шестом году новой жизни, он – оружейный магнат, изобретатель, успешный фабрикант и обладатель миллионного состояния.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…