Право на свободу, право на любовь - [17]

Этот мальчишка, Хельдеран. Неужели им нужен он?

Наследник не обладает силой отца, он не станет помехой ни для кого. Пустой напыщенный индюк. Такого и убивать не обязательно, отправить в ссылку, обеспечить его гурманские наклонности и все. Больше его ничего не интересует. Да никто и не позволит проявлять интерес.

— Эрика, где ты потеряла моего отца?

Женщина едва удержалась от обычной портовой ругани: при всей своей никчемности его высочество Арье обладал одной неприятной чертой — появляться, когда о нем вспоминали. Вот и сейчас наследник плавной походкой приближался к ней, заставляя отступить и подпереть колонну — о бегстве речи не шло.

— Его величество изволит заниматься делами.

— Делами? Или мой брат решил навестить папочку?

— Желания Хельдерана мне неведомы, мой принц, — усмехнулась Эрика, но улыбка померкла, стоило ей встретиться взглядом с наследником. Было в них что-то, что заставляло пугаться и говорить. Говорить обо всем, что бы не спросили. Эрика не любила его взгляд и предпочитала избегать.

— Вот как? А твои желания, каковы они?

— Я… служу вашему отцу, — с трудом выбрала самый нейтральный вариант женщина. На языке у нее крутилось совсем иное, но годы тренировок все же делали свое дело. Только бы принц не повторил вопрос: второй раз уклониться не удастся.

— Вот как? — улыбка принца была в высшей степени задумчивой. — А мне? Мне ты служить не хочешь?

— Я жена вашего отца, проявите уважение! — прошептала Эрика. Такой наследник ее пугал — вкрадчивый, любезный, опасный. Что заставило его так быстро измениться? Или все, видимое раньше, — маска? Тогда… его нужно убрать. Избавиться как можно скорее, пока не стало непоправимо поздно.

— Я уважаю вас, Фрея, но не как жену моего отца. Подумайте о моем предложении.

Арье взял ее безвольно повисшую руку, нежно прикоснулся губами и ушел, оставляя седьмую императрицу наедине с собой.

Это был провал. Полный и безоговорочный. И сейчас ей следовало собрать вещи и вернуться к своим, молясь, чтобы по их душу пришли лишь маги, чтобы император не принял участие в охоте, чтобы был шанс выжить.

Эрика, больше известная под именем Фреи в среде недовольных режимом, быстро оказалась в своих покоях, выставила служанок и подошла к окну — взглянуть, как сегодня стоят караулы. Закусила губу не найдя знакомых лиц, резко крутанулась к кровати, от чего немного закружилась голова, и сжала руки в кулаки.

Если Арье в курсе происходящего, из дворца она выйдет разве что вперед ногами, но как много знает наследник? И как далеко простирается доверие императора к старшему сыну? Последний вопрос занимал Эрику несказанно. Сыграть на гордости Эйвора? Император не привык делиться и посягательство на свою собственность не простит даже сыну. Что если ей удастся подставить этого нахала?

Игра стоила свеч, и Эрика усмехнулась. Пусть, пусть ей перекрыли отход, но есть ли у самого принца надежный тыл? Эйвор немилосерден, он не простит сыну копание под себя, а предложение Арье чересчур уж попахивало изменой. Что ж, в худшем случае она потянет за собой принца. Пойдет ли он на собственную гибель — Эрика считала, что нет.

Император изволил работать, а потому, приняв ванну, женщина отправилась спать. Она знала, что Эйвор не придет и не позовет ее этой ночью, знала, с кем он будет сегодня, но ничего кроме легкой досады — тяжело признавать, что тебе предпочли другую — не испытывала. Наоборот, так было даже лучше: больше времени для мыслей, больше возможностей узнать структуру дворца. За почти два года отношений с императором ей удалось зарисовать всего четыре этажа — дальше путь ей был закрыт.

Арье в мрачной задумчивости шел по коридорам дворца в сторону покоев Хельдерана. С братом следовало поговорить, но не это занимало мысли самого праздного за всю историю династии принца. Пожалуй, если бы кто-нибудь увидел его сейчас, то ни за что не поверил слухам о веселом, даже распутном нраве принца, скорее бы принял его за министра Касселя или главу магов лорда Сейдора.

Эрика, нынешняя жена его отца, седьмая на его памяти, сорок третья из числа фавориток и первая из тех, кто чего-то стоил. Арье уважал собственную мать, но той не хватило смелости сделать главный поступок в жизни — отказать императору. А Эрика, — он усмехнулся, — да, в ней есть сила, если даже за эти годы она не стала верной тенью своего супруга. Обычно, фавориткам хватала куда меньшего срока, чтобы сорваться.

В покоях брата горел свет, выдавая его присутствие. Неужели младший решил остаться в ненавистном дворце на ночь? Непохоже на него. Арье и сам не любил дворец, предпочитая одну из резиденций фамилии на окраине. Там можно было хоть на немного подышать воздухом свободы, подумать и просто постоять в тишине. Без свиты, без дружков, без фавориток. У него их было пять, и только с одной он был по-настоящему близок. Остальные? Память хрупкая вещь, а он научился играть с ней даже лучше отца.

Хельдеран оказался в кабинете. Юноша что-то искал в столе, выдвигая то один, то другой ящичек, и не находя искомого. Недовольные складочки пролегли по его лбу, губы были сжаты. Приходу старшего брата он также не обрадовался: наградил хмурым взглядом, чуть вздернул брови и кивнул вверх.