Город не спал. Внизу, в долине, жизнь не переставала бить ни на секунду. Яркие вспышки фейерверков над цирком, радуга над ратушей и флаг над парламентом. Все это соткалось из сотен маленьких шариков, замерших и переливающихся под воздействием чар трех сотен первоклассных магов. День независимости империи.
Я фыркнула. День независимости в тоталитарном государстве. Смешно, если бы не было так грустно. И я улыбалась, как и сотни других, вышедших на балконы своих квартирок людей. Уйти в дом было нельзя. Пусть холодно — ранняя весна редко баловала теплыми ночами, но если поддаться слабости и вернуться. Если хоть кто-нибудь из соседей подаст жалобу…
Я не смогла сдержать дрожь, вспоминая, что случилось со Сведригой. Она всегда смеялась над этими глупыми запретами, всегда… Все кончилось, когда на них донесли. Приятель ее отца, господин Дрог решил подняться в должности и донес. Так семья Сведриги исчезла. За одну ночь, за один час, что я спала, из соседней квартиры испарилось целое семейство. Утром, когда я привычно вышла на балкон, чтобы перекинуться с подругой парой слов и договориться о вечерней прогулке, по ту сторону перегородки стояла совсем другая, незнакомая женщина. Их переселили ночью. Почему ночью? Они не спрашивали. Да и непринято это было.
Нельзя интересоваться переменами, нельзя задавать вопросы, нельзя думать и смеяться. Ничего нельзя… Я хмыкнула. Да, в нашей самой лучшей и образованнейшей империи нельзя думать. Ведь это так просто. Жить и не задавать вопросов.
Последний взрыв в небе и крик ликования. Я не могу сказать, чем он вызван в большей степени, радостью, что можно вернуться в дом, или истинным восхищением достижениями империи. Неважно. Я открываю дверь и возвращаюсь в комнату, падаю на мягкий диван и плотнее закутываюсь в плед. На столике рядом стоит чашка с остывшим за полчаса чаем.
Мне не спится, и я иду за новой. Привычно наливаю кипяток, кидаю пакетик, три ложки сахара, размешать и попробовать. Горячо, обожгла кончик языка, но неважно. Вернулась в комнату и затянула штору — не хочу, чтобы кто-то видел мою жизнь. Такое обычное желание и такое сложное в исполнении. Здесь не принято ничего скрывать. Это не вписывается в систему, это не должно существовать.
Щелкаю по пульту, на экране снова Гордон Трикс, советник по общественным делам. Сегодня он весь день работает. Пропагандирует правильный образ жизни, сулит льготы и подарки. Сегодня… Я смотрю на часы и понимаю, что представление скоро закончится. Не больше часа и снова репортажи с мест событий. Восстание на Западе, или волнения на Юге, а может Север снова хочется отделиться? Все повторяется, все повторяются, все ненавидят центр, а ты в нем живешь, и поделать ничего нельзя. Да и страшно. Что если сошлют на тот же Север. Сколько там можно протянуть, если делать ничего не умеешь?
Все кто живет здесь, в центре, не приспособлены к жизни вне. Это политика страны, в каждом секторе — свои условия, и смена невозможна. Смена — смерть. Я даже не представляю, чем живет Север, никто из соседей не представляет. Центр живет одним — войной и развлечениями.
Здесь готовят солдат, и здесь царит рай удовольствий. Мне пока рано и для первого, и для второго, а потому я просто живу, пока не исполнится семнадцать. Осталось чуть больше месяца и мне дадут билет. Или в школу искусств, или в академию вооружений. Только бы в искусства…
Тяжело просыпаться после бессонной ночи. Хмурое серое небо, серое. Над городом всегда смог и нет других цветов. Да и нужно ли? Откинуть одеяло, потянуться, прошлепать босыми ногами по теплому полу. Гостиная, кухня. Заварить чай, открыть холодильник. Раз бутерброд, два. Откусить кусочек, запить чаем и сесть, скрестив ноги, на диван.
Пульт. Два щелчка. Лицо императора во весь экран. Эйвор Таргелей, император Великой империи Таргелеев. Пепельный блондин, с жестким, властным лицом, серыми стальными глазами и прямым носом. Все девчонки сохнут по нему, а у него уже седьмая жена. Надолго ли? Никто не знает.
Я прислушалась к его голосу. Приятный. Так и должно быть. У всех политиков приятный голос. Они тоже заканчивают школу искусств. И если я попаду туда, то возможно и сама когда-нибудь стану одной из них, тех, что вещают с экрана. Если…
Все чаще меня начали одолевать неприятные мысли. Что если моя медицинская карта удовлетворит армию? Что если оценки будут недостаточно, или наоборот слишком высоки. Что если… таких если было так много, что я уже и сама запуталась, что считать хорошим, а что дурным знаком. Оставалось только ждать. Жить и ждать. И надеяться.
Отключила звук, чтобы не расстраиваться заранее. Опять что-то не поделили с соседями. Тоже частое явление. Строка внизу экрана подсказала — будет совет. Опять закроют все движение, и передвигаться останется разве что пешком. Плохая новость.
Подошла к окну и раздвинула занавески. Да, город уже начали закрывать. Далеко-далеко возводился заслон. Сияющий колдовской свет, который изолирует столицу от всего остального мира. Его построят маги… Я видела их всего один раз. Ученика, но он уже тогда был чудесный и далекий.
