Право на любовь - [67]

— Я обеспечу ей самое лучшее лечение.

Врач настороженно взглянул на него:

— Ей повезло, что ваша фирма так заботится о своих сотрудниках.

— Боюсь, этого недостаточно. — На мгновение Роуэн встретился взглядом с доктором и отвернулся, стиснув кулаки. Постояв, он решительно двинулся по коридору.

— Марсден!

Роуэн обернулся.

— Может быть, хотите сандвич? Дежурная сестра принесет вам из столовой.

— Спасибо, не нужно.

Карен лежала на кровати, огороженной белыми льняными занавесками. Из окна падал приглушенный свет.

На фоне мертвенной белизны больничной кровати она выглядела совсем маленькой и очень бледной. Волосы рассыпались по подушке, накрыв шершавое полотно темным облаком. Из капельницы над головой сочился прозрачный раствор, медленно перетекавший в левую руку Карен, а пол хлопчатобумажной простыней едва заметно поднималась и опускалась ее грудь. На лбу, прямо под волосами, виднелась ссадина.

Роуэн присел на стул возле кровати и, взяв в ладони ее правую руку, неподвижно вытянутую на простыне, осторожно сжал холодные пальцы. Она не ответила, и у него перехватило горло.

— Карен, ты меня слышишь?

Молчание. Тишину нарушал только слабый звук ее дыхания.

— Карен, любимая. Мне нужно с тобой поговорить. Я знаю, что ты меня не слышишь, но я должен рассказать тебе о своих чувствах. Выслушай меня, любимая, если сможешь. Ты должна это сделать.

Через десять минут он поднялся.

— Завтра можете попытаться снова. — Врач ободряюще похлопал его по плечу.

Роуэн вышел в коридор. Все эти слова он должен был сказать ей раньше — тогда, когда она могла и хотела их услышать, но сейчас это было единственным, что он мог для нее сделать. Роуэн чувствовал огромное облегчение от того, что наконец нашел в себе силы выговориться. Теперь он жил только надеждой на то, что Карен очнется.

Остановившись у телефонной будки рядом со столом администратора, Роуэн заказал переговоры и вышел на улицу, решив снять номер в гостинице напротив, чтобы принять душ и выспаться. Если только ему удастся заснуть.

Откуда-то доносилось смутное журчание голосов. Веки Карен затрепетали, и она открыла глаза, обнаружив, что лежит в полумраке в совершенно незнакомой комнате. Голова пульсировала от боли, и Карен показалось, что ее мозг вот-вот взорвется.

С потолка свисала белая занавеска. Странно, она была уверена, что слышала голос Роуэна, он разговаривал с ней… он рассказывал ей о себе. Должно быть, это ей приснилось, потому что сейчас рядом никого не было.

Голоса доносились из-за занавески. Карен узнала жесткий хрипловатый голос Роуэна, но тот, с кем он разговаривал, был ей незнаком.

— Вы снова пришли, — заметил незнакомый голос с мягким шотландским выговором.

— Я не мог не прийти, доктор.

— Конечно, я понимаю. Судя по вашему виду, вам удалось немного поспать.

— Совсем чуть-чуть, — отрывисто бросил Роуэн. — Я могу ее увидеть?

Значит, она в больнице! И здесь Роуэн. Карен попыталась окликнуть его и не услышала, что ответил ему врач. В горле у нее саднило, а нос отчаянно чесался. Она собралась с силами и подняла руку, но чья-то ладонь пресекла ее попытку.

— Нет, мисс. Вам нельзя этого делать.

Занавески раздвинулись, и перед ней возникло лицо Роуэна.

— Слава Богу, — прошептал он и обратился к медсестре, — не беспокойтесь, я ее не потревожу.

Медсестра встала.

— Хорошо, сэр, но только на несколько минут.

Роуэн склонился над Карен. Она заметила, как потемнели его глаза и натянулась на скулах кожа. Она попыталась заговорить, но не смогла издать ни звука.

— Тебе нельзя разговаривать. Ты в Кесуике, в больнице. Мы привезли тебя сюда после аварии. Ты что-нибудь помнишь?

Карен покачала головой и слабо улыбнулась, увидев, что он присаживается на стул возле ее кровати. Роуэн нежно провел пальцем по ее щеке.

— Еще несколько дней тебе придется потерпеть эти трубки. — Он заставил себя улыбнуться. — У тебя сломаны два ребра и повреждено легкое. А удар опрокинувшейся секции платформы пришелся на ногу. Ты чудом осталась жива. — На мгновение в его глазах что-то блеснуло, и он поспешно отвел взгляд. — Но ты поправишься, Карен, я обещаю. — Он взял ее ладонь в свои и осторожно поднес к губам. Посидев еще минуту, Роуэн поднялся.

Пальцы Карен скользнули по часам у него на запястье.

— Ты хочешь узнать, который час?

Превозмогая пронзительную боль, она покачала головой.

— Хочешь спросить, сколько времени ты здесь пробыла? Три дня. — От нее не укрылось, как дрогнул его голос.

У кровати возникла стройная фигурка медсестры.

— Прошу прощения, сэр, но вам пора уходить.

— Конечно, сестра. Спасибо за то, что разрешили мне ее увидеть.

— Завтра я приду снова, — сказал он, ласково коснувшись пальцем уголка ее губ.

Каждый день Роуэн навещал ее и совсем завалил подарками, и вскоре в палате не осталось свободного места, где не стояли бы цветы — от него и остальных членов бригады. Огромный плюшевый оцелот занимал единственный стул возле кровати, рядом с переплетенным в бордовую кожу томиком стихов Вудсворта. На ночном столике, в большой вазе, присланной в подарок от Марсденов, красовалось две дюжины алых роз.

На пятый день сестра освободила Карен от трубок и разрешила выпить немножко сока и бульона. Потом от руки отсоединили капельницу. На следующий день Энни, тоненькая медицинская сестра, освежила ее губкой. Она осторожно протерла все ее тело, тщательно обходя бинты и гипсовую повязку на ноге. Она расчесала Карен волосы и собрала их в хвостик на макушке.