Право на деньги. Кого любят деньги. Можно ли их приручить. Испытания и провокации. Кастовая система. Изменение места в социальной системе - [30]
Здесь можно увидеть определённые параллели с кастой купцов. Представители касты купцов также должны в известной степени сепарировать себя от касты земледельцев, явным образом отделиться своим сознанием от земледельческой общинности. Для них свобода — это возможность не зависеть от условностей и ограничений предыдущей касты (свобода от), а известная доля приобретаемой таким образом самостоятельности — необходимое требование для их становления в новой роли. Таким образом, свобода становится средством для приобретения самостоятельности, а фиксация внимания происходит на себе.
Поскольку внимание купца сосредоточено на себе самом, то для оценки результата необходимо вводить какой-то универсальный критерий, по которому можно понять, чьи стратегии более успешны, а чьи — менее. Таким универсальным критерием стали деньги.
Воины, сепарируя себя от купцов, также должны приобрести свободу — ещё бóльшую, чем это сделали купцы. Однако количественно бóльшая свобода в данном случае не может играть ключевой роли — для этого она должна быть качественно иной. Именно поэтому воинская свобода — это не купеческая свобода от, а свобода для. Эта свобода является осознанной необходимостью, если угодно — долгом или ценой, которую необходимо заплатить за возможность своего развития.
Если купец экстравертирует себя в мир, внедряется в игру с универсальными системами оценки, то воин, напротив, интровертирует мир в себя, отказывается от универсальности и находит свой собственный путь, где критериями оценки становятся субъективные факторы: собственная оценка себя и своего становления в рамках реализации идеи — смысла, который воин сам на себя возложил и за который посчитал себя ответственным.
Таким образом, ключевая разница будет заключаться в качестве ответа на вопрос «Зачем?». Воин видит в этом свою миссию, смысл его деятельности всегда больше, чем его личность, а результаты его побед переживают его самого независимо от его желания. Купец вовлекается в соревновательную игру, и в его глазах она является ценной сама по себе, смысл этой игры заключается в том, чтобы играть, и это самостоятельный и законченный процесс, не требующий дополнительных побудительных оснований.
На этой же разнице формируются и следствия в виде мотивации. Для воина, поскольку он интровертирован, понятия благородства, чести, достоинства и долга становятся сущностно необходимыми, поскольку являются частью самоидентификации, своего рода внутренним камертоном. Для экстравертированного купца эти понятия пока ещё не являются обязательными, потому что они не входят в набор качеств, необходимых для купеческой игры. Проще говоря, они не конвертируются в быстрые деньги, а потому бессмысленны. Поскольку воин начинает оперировать более долгими промежутками времени, он уже не может позволить себе недальновидности — реальность не простит ему подобной безответственности. Как правило, различной оказывается и типологическая мотивация: там, где купцы склонны предпочитать как мотиваторы статус и благосостояние, воины с большей вероятностью предпочтут самодостаточность и уникальность.
Если каста купцов нарабатывает алгоритмы социальной связности (полезный я + полезные другие) и её конвертации в деньги, то каста воинов нарабатывает алгоритмы индивидуальной связности (разные части меня, которые я развиваю и привожу в единое гармоничное целое) и её конвертации в реализованные смыслы.
Таким образом, там, где купец видит в денежной игре свой законченный онтологический смысл, воин идёт ещё дальше и понимает, что эта игра — лишь один из инструментов, необходимых для развития сознания и личности, своего рода этап развития, за которым лежат более глубокие и важные по смыслу и содержанию вещи. И именно они становятся предметом его изысканий и устремлений. То есть деньги из смысла превращаются в инструмент, а процесс их приобретения из смыслового превращается в инструментальный. И этот инструмент становится средством для реализации тех смыслов, которые конкретный воин считает важными.
Здесь воину уже не хватает дальновидности, чтобы вместить в себя понимание того, что любые подобные смыслы — лишь инструмент поддержания и реализации целого комплекса системных факторов, каждый из которых играет роль в установлении, поддержании и распространении в пространстве-времени определённого онтологического порядка, без которого все предыдущие онтологические уровни, в общем и целом, будут лишены своего смысла. Воин, подлинно понявший и принявший это, становится способным перейти на следующую ступень — в касту правителей и уже там нарабатывать алгоритмы формирования, поддержания и распространения таких порядков и обеспечивающих их комплексных системных факторов.
Если правитель начинает вести нацию непосредственно под руководством божества-управителя и делает это более эффективно, чем это делают купцы под руководством эгрегоров, то возникают вопросы об их необходимости как таковой. Жить-то все хотят.
Проще по возможности не пускать людей ни туда, ни туда, вечно провоцируя, отвлекая, соблазняя. Вполне себе справляются.
