Правитель страны Даурия - [76]

– Можете поверить, что я как отпетый полукровка делаю это самым деликатным образом. Не хотелось бы мне, чтобы вы хоть единожды стали невольным свидетелем того, как ставят на место обычно в ваше отсутствие.

– А почему вдруг такая откровенность со мной? – недоверчиво поинтересовался Семёнов. – Да к тому же такая отчаянная храбрость? – незаметно кивнул он в сторону водителя.

– Это мой шофер. Если внимательно присмотритесь к его лицу, поймете, что он тоже полурусский-полуманьчжур. Откровенность же моя происходит из сочувствия. Может, я не менее вашего желаю видеть Дальний Восток и всю Сибирь свободной страной. Свободной от большевиков и всей их прожидовской Совдепии. Если хотите, перед вами дальневосточный националист. Кстати, замечу: если бы вам, господин генерал, все же удалось стать правителем Дальнего Востока или хотя бы Забайкалья, более удобного для японцев военного министра в моём лице попросту не сыскать.

Семёнов оглянулся. Нет, Имоти не шутил. Всего лишь пользовался случаем высказать вслух то, что раньше почему-то не решался.

– Сабельно, подполковник. Предложение принимается. Но… так считаете только вы? Или же этот вопрос – о военном министре – уже обсуждался в штабе Квантунской армии?

– Японцы еще более пунктуальны и дотошны в своих планах, чем германцы. У них уже заранее разработано и предусмотрено все – вплоть до дипломатического протокола переговоров с Гитлером во время раздела Советского Союза по линии Урал – Каспийское море.

– Были бы они столь же дотошны в подготовке своей армии к войне с красной Россией. А то ведь на всю Квантунскую и двух автоматов не найдется, – довольно озлобленно парировал командующий. – Долго ли с карабинами против такой автоматики, как у маршала Жукова, навоюешься? Красные генералы в сорок первом хлебнули своё, трехлинейками воюя. Многие тогда же и захлебнулись.

– Господин генерал! – окрысился на него Имоти. – Вы забываетесь.

– Ну-ну… – признал свою горячность Семёнов. – Но ведь как военный с военным…

– В таком случае вернемся к посту министра… Вы назвали бы кандидатуру более подходящую? Если учесть, что японцы являются главным вашим союзником. Для меня это важно. Тут можете быть откровенным.

«Да уж!» – саркастически осклабился генерал.

– К разговору о союзничестве вернемся после свидания с мадам Кондратьевой, – сказал он.

– Мадам Лукиной.

– Лукиной? Ишь ты, соврала, значит, негодная, Господь её разопни на её же собственных грехах!

– На грехах её сейчас распинают офицеры контрразведки, – уточнил Имоти. И по-лошадиному заржал.

«Это в нем явно схамила душа полурусского», – сообразил Семёнов, уставившись на подполковника.

– Сейчас все поймете, – с истинно японской деликатностью склонил голову Имоти, считая, что выразился недостаточно образно.

– Где она, в тюрьме? Так стоит ли мне встречаться с этой мерзавкой?

– «Стоит – не стоит» – так вопрос уже не ставится. Вы обязаны встретиться.

– Как это понимать?

– Мы, японцы, говорим то, что говорим.

«Мы, японцы… – обиженно хмыкнул генерал, не привыкший, чтобы с ним говорили в таком категоричном тоне. – Это-то как раз не о японцах».

А видеть сейчас Лукину, или как её там, Семёнову крайне не хотелось.

38

Вся компания долго поднималась по основательно забытой, едва очерченной горной дороге, пока наконец не достигла равнины, на которой возвышались замшелые руины замка. Огромные каменные блоки, остатки оконной готики, обломки полуистлевших дубовых балок…

– Это он и есть – замок Шварцтирбах, названный так по названию самой возвышенности, – обвел морщинистой рукой каменное жертвоприношение вечности последний из древнего рода, Георг фон Тирбах, которого маньчжурскому стрелку, а ныне оберштурмфюреру[57] Виктору фон Тирбаху посчастливилось отыскать в Германии.

– Если говорить честно, я представлял его совершенно иным, – молвил предполагаемый наследник.

– Зато теперь образ этого пристанища древних рыцарей останется в вашем сознании на века.

– И давно он пребывает в таком состоянии? – поинтересовался Курбатов, обратив внимание, что возле замка нет воронок от бомб, а сами разрушения вызваны явно не взрывами и представляются довольно древними.

– Это как взглянуть на его летопись, – объяснил старик-хранитель. – Да, известно, что развалины взывают к небесам уже в течение восьмидесяти лет. Но ведь самому замку более шести столетий!

Приземистый, почти карликового роста семидесятипятилетний Георг фон Тирбах сумел сохранить аристократичную осанку и, сколь бы неуместной она ни казалась на фоне этих родовых руин, демонстрировал её офицерам с истинно королевским достоинством. Длинные седые волосы его все еще оставались достаточно густыми, чтобы шапкой покрывать благородно запрокинутую голову, а массивный, тщательно выбритый подбородок непреклонно свидетельствовал о былой силе воли.

– А это что за раскопки? – указал Курбатов рукой в сторону свежего бруствера, за которым открывалось некое подобие то ли подкопа, то ли огневой точки. – Бесплодные старания вечных искателей сокровищ?

– Здесь пытались установить зенитное орудие.

– Резонно, место выбрано удачно, – опытом бывалого офицера оценил полковник. – Почему же в конечном итоге не установили?