Правильный выбор - [5]

Когда все расходятся, обсуждая между собой, комитет задерживается и Талмуда мне.

— Танька, ты можешь сейчас вместе со мной пойти и посмотреть место, помочь. Ну, хорошо, иди, позвони домой и приходи. Я ждать тебя буду у выхода школы.

Пока я звонила и у мамы отпрашивалась, они все совещаются. Маме сказала, что иду к одной девочки из класса, помогать по дому и с уроками. Возвращаюсь, а они уже разошлись. Все очень довольные.

Подхожу к школе. Талмуда стоит, меня пока не видит, смотрит по сторонам. И такая она мне показалась взрослая, деловая. Я прямо ее не узнаю. Да и одежда у нее классная и сама она.

Э, что это, я? Может зря я согласилась? Она как–то особенно ко мне относится. От этой мысли на душе приятно и холодок какой–то волнительный, но без осадка. Льстит мне, что она так ко мне относится. А что же я? Я, как к ней? Хорошо? Нет, наверное, чуть больше.

И пока идем к ней домой вместе, мне все время почему–то хочется, теперь, ее разглядеть лучше. Странное чувство какое–то нарождается во мне. Почему–то я начинаю с волнением воспринимать все это. Всю нашу затею с конкурсом. И сам факт, что ведь я, точно побеждаю на конкурсе! И еще, то, что я все время отказывала ей, когда она меня первое время к себе приглашала, а вот, сейчас сама к ней иду. Сама иду и что еще странно, так мне даже приятно с ней рядом идти. Ну, как–то с волнением и не привычно, я и рядом с Талмудой. Все, как она мне говорила и хотела. А я? Я чего хотела? Что мне по этому поводу подумать, что ей сказать, если спросит меня? Но пока идем и по пустякам говорим. Все больше она. Говорит, а сама, я вижу, такая счастливая. Это от чего же, думаю? А потом меня словно горячей водой!

А вдруг и вправду она в меня влюбилась! Может, девчонки в раздевалке правы были? Что тогда? Да она же меня к себе тащит, в свое логово! А там, напоит чем–то и … И что? А главное, чем? Немного успокаиваюсь, так как понимаю, что у нее нет органа, как мне думается, которым она мне может сделать больно. Ну, не будет же она меня там кусать, в конце–то концов, говорю себе, успокаивая тревогу. А тогда, когда все же полезет, тогда чем? Ничего дальше не могу представить и понять. И потому настороженно подхожу к ее дому.

Дом частный на две семьи с участком в глубине за забором. Вижу ту самую теплицу.

— Ничего себе! — Говорю. — Да это же целый Большой театр.

— Закрытый. — Поправляет она. — Большой и закрытый театр. Подожди. Я сейчас Баркаса на цепь посажу, а потом ты проходи.

— Да не бойся. Не бойся! Не кусается. Он? Он нет, кусается как раз, а я о себе, я не кусаюсь. Потому не стесняйся, входи. Ну, вот мы и дома!

Она старается вести себя как всегда, но я‑то вижу, как она напряжена, немного нервничает. Еще бы? Думаю. Ну, я попала! Живой я, наверное, не выйду отсюда.

— А зачем ты собаку опять отпустила? Боишься, что я сбегу, тебе не достанусь на съедение, а только ему? Ну, хорошо, хорошо. Это я пошутила. Прости. Я, правда, не хотела тебя обидеть. Лучше мне покажи свою комнату.

Она проводит меня через довольно уютную гостиную и оттуда, по коридору к одной из двух дверей. Поясняет, что там, мамкина комната, а вот ее. А туалет и кухня, те прямо от входа. Вообще, как всегда, в частных домах, удобно и много всяких поворотов, коридорчиков, кладовок и комнат.

Пока я присматриваюсь в ее комнате, она ускользает и говорит.

— Я жрать хочу, голодная! Будешь со мной?

Я размечталась, отвлеклась, но так как я все время думала о том, что она может на меня запросто навалиться и напасть, то я, на ее вопрос. Будешь со мной? Ляпнула грубо.

— С тобой? Я не могу, прости! Я не готова! Не надо! Хорошо? Прости!

Она обернулась, полураздетая стоит в проеме двери, дожевывает что–то, смотрит, а потом переспрашивает.

— Ты, что, это? О чем ты? Я о еде, а ты? — И посмотрела на меня так насмешливо и уничижительно, что я села.

Села к ней на кровать и сама, даже не знаю как вести себя, что говорить? Мысли какие–то шальные, наглые я бы сказала, дикие, нелепые. И вот же я как облажалась? И чего это вдруг ей такое ляпнула?

Она секунду постояла в дверях, а потом, скептически пожимая плечами и покачивая головой, вышла.

Вот же я! Ну, как же я так, ляпнула? В самом–то деле?

То ли меня вся обстановка вокруг возбуждала или, что вот рядом ее кровать, аккуратно заправленная и вещи ее не раскиданы, как я думала, а аккуратно разложены и везде идеальный порядок, чистота. Даже странно, что я о ней так хорошо раньше не думала.

А что ты думала? О чем ты вообще думала? Укоряю себя.

Ты в ней что же, только плохое видела и подразумевала? Думала, что она неряха, грязнуля, раз так учится и что у нее и в жизни все так и дома и в голове.

Ну, что, уяснила? Да у тебя дома, по сравнению с ней, бардак! Так, кажется, папа всегда говорил, когда ругал за беспорядок. Да, да! Не только дома, но и в моей голове. Бардак! Полный бардак, особенно, сейчас.

Мне у нее уютно, вокруг образцовый порядок и во всем видно ее бережное отношение и забота к вещам, мебели. Вижу красивые фотографии на стене. Просто картины. Это, наверное, она? Догадываюсь, так как вспомнила, что она говорила, что занимается фотографией в кружке. Ага! А вот и фотик. Так, Зенит.