Правила выживания в Джакарте - [168]

— Как же быстро ты заводишь себе друзей, Тика. А теперь убирай игрушку.

— Ты вовремя, — искренне выдыхает Кирихара.

Рид ухмыляется:

— Ума не приложу, что бы ты без меня делал.

Его дурацкое лицо хочется взять в ладони и поцеловать.

* * *

Вот так все и начинается. С реплики «Ума не приложу, что бы ты без меня делал» — жил бы себе спокойно тысячи за три километров, не поверишь, — и наставленного на Арктику пистолета.

У Арктики тоже все еще есть пистолет. И направлен он на Рида.

Вот, вот с чего все это начинается.

Потому что если послушать парочку народных мудростей и даже отчасти к ним прислушаться, то можно узнать, например, что где одна проблема — там две. Где две — там больше.

Где один пистолет — там два.

Где два — там больше.

— Убери пистолет, — повторяет Рид с деланым дружелюбием в голосе. — Давай, Тика, пока не пришел Голланд и не отругал тебя.

Арктика сужает глаза с идеальными стрелками — Кирихара проникается уважением к ее стилисту — и практически упирает ствол ему в лицо. Черная мушка перед глазами заставляет сердце под ребрами стучать сильнее.

— На то, как ты впрягаешься за свою новую зазнобу, каждый раз смешно смотреть, Эйдан.

У Кирихары ощущение, что за каждое неосторожное слово или движение он точно лишится головы, но тем не менее он говорит:

— Мне кажется, «зазноба» — неподходящее обращение к человеку, у которого вы хотите что-то вежливо попросить. — И улыбается в ответ.

Она выстрелит. Она точно выстрелит.

Но Тика только вздергивает идеально подведенные брови и переводит взгляд на Рида:

— Ты где это себе такого храброго подцепил?

— Подцепляют венерическое. — Почему я не могу заткнуться, с отчаянием думает Кирихара. — Подбирайте, пожалуйста, слова в мой адрес, я ведь попросил.

— Эйдан, — ахает Тика, — да он мне нравится! И я его грохну. Прямо сейчас, если вы не свалите отсюда. Давайте, — она виляет пистолетом, — бери своего бойфренда, и прекратите нам мешать. Без обид, мальчики.

— Без обид, Тика, — соглашается кто-то за спиной Арктики. — Пушку опускай, окей?

Салим держит свою «Беретту» одной рукой, а в другой у него тлеет сигарета. Наверное, именно с этим и связано мрачное выражение его лица: гипс не сгибается, так что ртом до нее ему не дотянуться.

Кирихара чувствует облегчение. Возможно, сегодня его не убьют.

— Кто это сказал? Ах, Салим, прости, крошка, я тебя сначала не заметила.

— Еще раз добрый день. Надеюсь, меня ты заметила, Тика.

Или все-таки убьют.

За спиной Салима стоит Сурья. Шлем он где-то потерял, укладка растрепалась, но в целом он выглядит приличнее всех их, вместе взятых.

— Стильно выглядишь, Сурья. Новые часы? — говорит ему Рид, и его уголки рта дергаются в гримасе, похожей на улыбку.

Кирихара оценивает цепочку: он сам и Рид — Арктика — Салим — Сурья. Пять пистолетов на шесть человек. День идет, маразм крепчает.

— Ты не в том положении, чтобы паясничать, — отвечает ему Арктика так, будто бы ее положение отличается.

Кирихара решает спросить то, что волнует здесь всех, и перебить зарождающуюся перепалку:

— И как мы будем решать вопрос?

Внимания на него не обращают:

— Ты не в том положении, чтобы тебя здесь вообще слушали, окей, да?

— Ты не в том положении, чтобы…

— Господи, придумай что-то новое.

Перепалка из криминальной разборки превращается в рыночный скандал. Кирихара оглядывается на затылок Рида и хочет — серьезно — позволить Арктике его пристрелить.

— И о чем это мы тут болтаем, а? — в поле зрения нарисовывается Зандли и становится за «крайним» — целится в Сурью.

— О нет, она нас нашла, ребята, расходимся, — вздыхает Рид.

— Слушай, я вообще могу сейчас в другую команду переметнуться, если ты не заткнешься, — говорит Зандли, и Рид уже готовится ей ответить, как…

— Что за цирк вы тут устроили? — раздается строгий голос Голландца.

Кирихара и Рид — Арктика — Салим — Сурья — Зандли — Голландец. Еще чуть-чуть — и цепочка станет длиннее очереди в «Эппл Стор» в первый день продажи нового айфона.

Каждый появившийся выстраивается следующим вокруг машины; если бы Басир хотел выбраться, у него бы все равно это не получилось.

— Веселый, с клоунами, — кивает Рид. — Забери свою артистку, кстати, — он показывает на Арктику.

Та качает головой и надменно морщит прямой нос:

— Не могу понять, зачем ты…

— Ты просто мерзкая, — улыбается ей Рид. — Бо, подтверди.

— Бо подтверждает! — отвечает Боргес и упирает дуло пистолета Голландцу в затылок.

— Так, мы тут все или сейчас еще кто-то объявится? — спрашивает Зандли, и Кирихара чувствует с ней необыкновенное родство душ — его тоже это интересует, с разницей лишь в том, что Кирихара уверен: так просто все закончиться не может.

Кажется, в семье у них только двоюродная бабушка занималась фальшивыми предсказаниями — и зря. Кирихаре кажется, что у него точно очень хорошо получится, потому что…

— Хорошего дня! — голос инспектора Арройо.

— Так, а это еще кто? — Арктика в непонятках поднимает брови.

Арройо целится в Боргеса, но тем не менее Кирихара задумчиво тянет:

— Это, видимо, ко мне.

— Давно не виделись, Эллиот, — опасно улыбается Арройо.

Кирихара неожиданно радуется возникшей пистолетной дистанции между ними.

— Может, еще достанем по второму пистолету? — скептически добавляет Арройо, оглядывая собравшуюся компанию. — А то у меня есть.