Правила весны - [37]

— Мы коллективно…

— Брось, чего там… Я все равно ухожу на старый завод… Не умею с вами… Правильно делаете… Так и надо. Ты сиди, смотри, а они тебя в морду… Идем, угощу.

Он тащит в буфет и поит лимонадом.

НШУ окружили педагоги.

— Это возмутительно… Это компрометирует.

— Товарищи, при чем тут я? Вас по-одиночке, а меня за все бьют.

НШУ начинают штурмовать производственники и своими плечами отжимают меня прямо к «Тюрентию», окруженному паровозниками.

— Как изобразили — я так сам себя узнал. Это очень искусно.

«Дыр-доска» и математик забрались на сцену ругаться с Тахом. Тот отбивается и выводит их в зало.

— Не я же писал! Это их творчество.

Начинаем вторую часть. Показываем самих себя такими, какими нас сделал фабзавуч и какими мы могли бы быть.

Здесь стихи, песни, музыка. Заканчиваем приемом нас на производстве. Ударной работой. Под бурную овацию уходим живым паровозом, который скоро отремонтируем.

* * *

Пора бы начаться зачетам в фабзавуче, а о них не думают. У администрации, педагогов, мастеров — тревога и беготня.

Паровозоремонтный завод — наш батька — прислал бригаду рабкоров для обследования.

Пришли райкомовцы.

Заседания.

Проверка учебных планов.

Юрка носится со своей «легкой кавалерией». Третий год занят ремонтом паровоза.

Первый и второй год рады временной передышке.

Юрка, захлебываясь, рассказывает»

— Крику, шуму сколько было на заседании комиссии… Человек десять снимут с работы, некоторых переводят в другие школы. Нам дадут цитовцев… Завуча и НШУ снимают с работы.

— Здорово! Кто бы мог подумать!

— Ничего не попишешь — правила весны.

* * *

Солнце влипло в стены, в окна, в утоптанный, двор фабзавуча.

У ребят десятиминутный перерыв. Они высыпают из цехов и греются на бревнах, на скамейках. Первогодники носятся по двору, поддавая деревянный обрубок вместо футбольного мяча.

Новый мастер литейки — цитовец. Он выстроил второгодников и проводит упражнения с дыханием. Мастер кузницы Палыч осиротело бродит около них, поглядывает, садится в тень на угольный ящик и отбивает счет ногой. Когда те кончают, он обращается к цитовцу:

— Кузница с литейной всегда хорошо жили. Возьми в следующий перерыв моих ребят заниматься «вдохом-выдохом», а то я не умею, испортишь им еще чего-нибудь.

— Можно. Строй только сразу же после сигнала.

Из проходной выскочил Юрка. Он возбужден, вспотел и задыхается от бега.

— Юрка!

Не слышит, скачет через три ступеньки наверх к НШУ.

Перерыв кончился. Цеха начали шуметь, стучать, визжать.

Юрка летит от НШУ с грохотом — искры брызжут из-под каблуков. Ноги соскальзывают со ступенек… По ступеням скользит и считает их — спина. И так до самой последней ступеньки. Вывалявшийся Юрка морщится и трет спину.

— Кто тебя так?

— Сам… Гром, где у нас кричат?

— Кто кричит?

Юрка не слушает, прется в литейную, там берет самодельный рупор, вставляет в отдушину вентиляции и передает:

— Слу-шай! Передают паровозники! Сейчас остановятся моторы, станки, все выходи во двор! Идем в депо! Сегодня пробный пробег нашего паровоза. Ура, ребята! Ура!

Надрывается в рупор Юрка.

Литейщики первыми подхватывают.

— Ура! Ура!

Ни с того ни с сего начинают качать Юрку. Трубы вентиляции приносят глухой шум из других цехов.

Во дворе кипение — второгодники и первогодники ловят третий год и качают. Ошалелый Шмот бьет в колокол.

Ворота разинули свою пасть.

— Строиться!

Но разве удержишь? — Вырвавшиеся бегут наперегонки к ремонтному заводу.

У депо стража из паровозников. В середину не пускают.

Жоржка влезает на погнутый котел и закатывает «речу». Его не слушают, стараются заглянуть в депо.

Заводской гудок густым басом ревет обед,

— Расступись! Выводят!

Из темной утробы депо вырастает глазастый, сверкающий свежей покраской, живой, дышащий паровоз. Он украшен зеленью, флажками, бумажными цветами.

— У — гу — у! — приветствует он собравшихся и останавливается. Ребята облепили паровоз со всех сторон. Лапают и гладят его начищенные масляные части.

— Эти краны я отливал.

— Это наша поковка,

— Мы с Колькой модель делали, а потом уж литейщики и токаря…

— Вон наш конус!

Каждый ищет свою частицу в паровозе.

Грицка лазает под колесами с масленкой. Он еще раз просматривает и так засмотренные части. Грицка сегодня будет помогать машинисту вести паровоз.

Высыпали из мастерских производственники.

Семафор поднял руку. Путь свободен. Грицка карабкается на паровоз и дергает ручку свистка.

— У-гу-у-у! Всего хорошего-о-о!

Выплевывая пачки дыма и забрызгивая ребят свежим паром, паровоз махнул кулисами раз… два… колеса послушно завертелись…

Паровозники, вложив в старую песню новые слова, грянули ее и замахали с тендера кепками.

Снизу десятки кепок полетели вверх. В прискочку с выкриками ребята бегут за паровозом. А с него несется:

Машинист фабзайчонок

И помощник фабзайчонок.

Вся бригада фабзайчата,

Развеселые ребята…

Паровоз развивает скорость и скрывается за собственным дымом глотать километры пространства.

* * *

Ручейки нашего детства влились в бурную реку фабзавуча, через месяц вынесет нас в море жизни.

Через месяц нас выпускают на фабрики и заводы.

Республика получит коммунистов-ударников, мастеров, агитаторов, и, — (как ни жалко) в придачу несколько рвачей, прогульщиков и тихих мещан, процент брака твердый и здесь.