Правила счастья кота Гомера. Трогательные приключения слепого кота и его хозяйки - [95]

И когда я почти год назад сдала первый вариант рукописи, то решила, что все более или менее закончилось. Разумеется, не в том смысле, что наша жизнь подошла к концу. Но Гомер, как и Скарлетт, и Вашти, похоже, уже был готов вступить в элегантный возраст. Самые великие их подвиги остались позади. Конечно, я знала, что книга будет издана и что впереди меня ожидает еще много работы, когда редактировала рукопись и помогала моему издателю рекламировать книгу. Но стоило моим мыслям вернуться к кошкам, у меня возникало смутное ощущение, что они легко и неторопливо уходили из моей жизни навстречу закату, как герои в конце фильма, когда все самое интересное, что должно было с ними случиться, уже случилось и осталось в прошлом. Теперь, когда я вышла замуж и наша жизнь вошла в более-менее спокойное русло, что еще (думала я) может с нами произойти и заинтересовать посторонних людей?

Я даже не подозревала, что, написав эту книгу, я не только заново прожила нашу прежнюю жизнь, но и радикально изменила течение теперешней. Гомер из простого слепого кота превратился в Гомера Слепого Чудо-кота. Из кота, который был только моим, он превратился в кота, принадлежащего всему миру. Вся наша жизнь изменилась, хотя я далеко не сразу осознала эти перемены.

Первое подозрение зародилось у меня в тот день, когда я сдала первый вариант рукописи, потому что, по странному совпадению, именно на этот день была назначена первая фотосессия с Гомером. Мой издатель отправил к нам фотографа и помощника фотографа сделать фотографию кота, которая будет красоваться на обложке. Они буквально оккупировали нашу квартиру, начали двигать мебель в разные стороны и устанавливать гигантский рулон студийной бумаги, чтобы использовать ее в качестве задника. Кроме того, они привезли с собой мощные осветительные приборы вместе со специальными штативами высотой в шесть футов и другим оборудованием. («Очень трудно настроить свет так, чтобы он удачно высветил черного кота», — оправдывался фотограф.) Вашти и Скарлетт отказались выходить из дальней спальни, пока продолжалась вся эта суматоха, но Гомер, естественно, ринулся в самую гущу событий. На то, чтобы установить необходимое оборудование, ушло, вероятно, в два раза больше времени, чем нужно, поскольку Гомер залезал в каждую сумку, запрыгивал на каждый предмет оборудования и как безумный рвал когтями студийную бумагу («Мне никогда не попадалась такая текстура! Интересно, что это за прикольная штука?!»).

Это был первый день, когда Гомер выступил в роли «звезды», и мой первый день в роли «звездного куратора». Первый, но далеко не последний. Гомеру пришлось позировать еще на трех фотосессиях: один раз его снимали вместе с моим издателем для рекламных фотографий, один раз — для женского журнала «Ледис хоум джорнал» и один раз — для газеты «Ю-Эс-Эй тудей». Ему также пришлось отработать две видеосъемки.

Общим для всех этих фотосессий было желание фотографов запечатлеть Гомера в разных позах, в движении, отснять интересные моменты в его поведении. В конце концов, никто не знает наперед, какой снимок окажется наиболее удачным. Методом проб и ошибок я поняла, что лучший способ побудить кота поднять голову — это открыть банку консервированного тунца; лучший способ заставить его попасть в определенную «точку» — незаметно подложить любимую игрушку, а лучший способ заставить носиться вокруг и играть — бросить ему игрушку, набитую кошачьей мятой (во время съемки для газеты «Ю-Эс-Эй тудей» он разорвал одну из таких игрушек, и его мордочка, густо обсыпанная травой, напоминала лицо Аль Пачино в конце фильма «Лицо со шрамом» — так я описала этот инцидент Лоуренсу). Лучший способ мотивировать Гомера высоко подпрыгнуть — отрезать кусок веревки, которой обмотана его когтеточка, обмакнуть в масло из банки с тунцом и помахать ею прямо у него над головой. А лучший способ заставить его сидеть на одном месте, поводя головой из стороны в сторону, — встать рядом и повторять его имя с вопросительной интонацией («Гомер? Го-о-о-мер?»).

По-моему, из всего, что мы делали, именно это больше всего бесило его. В конце концов его мордашка сморщивалась от напряжения, и он начинал предпринимать попытки вскарабкаться по моей ноге. Мол: «Но я же здесь! Почему ты не можешь сказать, что вот он я, сижу рядом?»

Я также убедилась, что наиболее вероятный способ сделать съемку бесполезной — это вынести Гомера за стены квартиры. В частности, однажды мы привезли его в студию, находившуюся примерно в пяти кварталах от нашего дома. Все было готово: фотограф, помощник фотографа, осветительное оборудование, грумер и даже парикмахер-стилист и визажист для меня.

Идея была простая — снять меня вместе с Гомером. Но что мы не предусмотрели, так это фантастическое обилие пота, под действием которого таял грим, и вьющиеся волосы, которые я потом приводила в порядок целый час. А все из-за того, что мне пришлось гоняться за Гомером по всей студии, пытаясь заставить его смирно сидеть на фоне задника для приличного фотоснимка. Гомер слишком увлекся исследованием каждого уголка и каждой щелки нового помещения, взбираясь на каждую доступную поверхность и на каждый предмет мебели и знакомясь со всеми присутствующими, — и противился тому, чтобы долго сидеть и скучать на одном месте, ожидая, когда его сфотографируют.