Правила счастья кота Гомера. Трогательные приключения слепого кота и его хозяйки - [55]
— Нет, Гомера я беру на себя, — твердо произнесла я, — тебе остается Скарлетт.
Вдавив педаль газа до упора, я лихо летела по насыпной дамбе, стремясь наверстать упущенное в битве с Гомером время. Опоздать на рейс было невозможно. О том, чтобы перерегистрироваться на другой рейс вшестером, нечего было и думать. От подобной мысли меня кидало в холодный пот. А подспудное воспоминание о том, что завтра мой первый рабочий день, вовсе ввергало в панику. Так что стрелка спидометра дрожала у цифры 80[21], и я даже не удивилась, когда в зеркале заднего вида замелькали огоньки полицейской машины.
— Ч-черт! — ругнулась я громким шепотом, хотя особой нужды понижать голос не было. При том невообразимом шуме, который производил Гомер, все равно никто ничего не расслышал бы, даже если бы захотел.
Покорно съехав на обочину, я выключила зажигание и опустила окно. Голос Гомера стал еще громче, и подошедший полицейский, шевеля губами, будто и не начинал говорить.
— Извините! — крикнула я, прикасаясь пальцем к уху. — Я вас не слышу! Вы можете говорить громче?
Полицейский не замедлил повысить на меня голос:
— Я говорю, известно вам, с какой скоростью вы двигались?!
— А-а-а… — Протягивая ему права, я беспомощно оглянулась, словно в надежде, что нужные слова обладают свойством не только таять в воздухе, но и материализоваться из него. — С большой, судя по всему, — решила признать я, рассчитывая на снисхождение. — Летим в аэропорт.
Полицейский заглянул в машину. Его взгляд тут же упал на переноску с Гомером, метавшуюся по пассажирскому сиденью как одержимая без всяких на то причин и постороннего вмешательства.
— Что это? — спросил он без долгих раздумий.
— Мой кот, — не стала лукавить я. — Мы задержались, пока пытались запихнуть его внутрь. И теперь вот нагоняем…
Офицер скользнул взглядом по остальным переноскам, покоившимся на коленях у Феликса и Тони. Тони насколько мог растянул свои губы в улыбке: мол, вот видите.
— Нужно было раньше выезжать, — подытожил свои наблюдения полицейский и неспешно побрел к своей машине выписывать штраф.
— Мы с ним опоздаем, — послышался стон Тони, пока минуты нервно отсчитывали свой бег, а полицейский все еще сочинял, как мне показалось, манифест об истории и перспективах взимания штрафов за дорожные нарушения — иначе как, черт возьми, понять медлительность, с которой он заполнял простую бумажку?
— Успеем, — стиснув зубы, ответила я, — успеем, потому что должны успеть.
Наконец коп нарисовался у окна с выписанным дотошно штрафом и предупреждением «сбавить скорость», которое из-за него же пришлось игнорировать: едва полицейская машина скрылась из виду, педаль газа вновь ушла в пол. Гомер уже не просто выл, а выл с хрипотцой, не давая себе передышки до самого родительского дома. Тони и Феликс избавили свой слух от мучений, напялив наушники сиди-плееров, прихваченных с собой в дорогу.
Из всех, кого я знаю, единственный человек, помешанный на пунктуальности больше, чем я, — это моя мама. Заслышав шум подъезжающей машины, она с криком «Они уже здесь, Дэвид!», направленным куда-то в глубь дома, вышла на крыльцо.
— Как можно так опаздывать?! — на ходу успела протараторить она, пока я выуживала из машины неуступчивую переноску с Гомером, а Тони с Феликсом перекидывали свои сумки из моего багажника в багажник родительской машины. — Почему вы не выехали раньше?
В ответ я стрельнула в нее убийственным взглядом.
— Поехали. Без лишних слов.
Скарлетт и Вашти, похоже, уже примирились со своей участью, поскольку всю дорогу до аэропорта ехали молча. Гомер продолжал бесчинствовать, завывая на все лады и допуская затишье лишь для того, чтобы набрать в легкие побольше воздуха.
Тони, Феликс и я со всеми переносками теснились на заднем сиденье. Пытаясь попадать в затишья, мама решила поплакаться мне на дорожку.
— Не могу поверить, что ты уезжаешь. Я так буду скучать по тебе…
— Что?! — в свою очередь пытаясь докричаться до нее, переспросила я. — Ничего не слышно!
— Скучать буду! Сильно скучать! — долетело до меня словно издалека.
— Я тоже! — крикнула я вдаль.
Отец оказался более удачливым водителем, чем я, и каким-то чудом мы оказались в аэропорту за тридцать минут до рейса.
— Для долгих прощаний времени нет, — решительно сказал он, подталкивая наши сумки к носильщику с тележкой.
Закинув Гомера за спину, я по очереди обняла родителей. Затем, размахивая билетами, Тони, Феликс и я гурьбой побежали по терминалу к металлодетекторам.
Люди вокруг старались подальше держаться от переноски с Гомером, который продолжал завывать и неистовствовать. Некоторые из них бросали на меня откровенно недовольные взгляды, и я знала, о чем они думают: «Надеюсь, она не на мой рейс».
— Где вы столько кошек набрали? — подняла бровь офицер охраны, когда мы забросили на конвейерную ленту три переноски кряду. Порывшись в сумке, я предъявила все наши медицинские справки, которые она удостоила лишь беглым взглядом.
— Это «Кошачий концерт» на гастролях, — с долей остроумия правдиво ответил Феликс. — Быть может, слыхали о таком?
