Правила счастья кота Гомера. Трогательные приключения слепого кота и его хозяйки - [31]

И все же, несмотря ни на что, родители готовы были приютить нас. Мало того, они решились разбить дом на два лагеря — кошачий и собачий. Песочно-золотистая Кейси, помесь лабрадора с ретривером, и Бренди, миниатюрный кокер-спаниель, появились в нашей семье, когда я была еще подростком. Но и в более зрелые годы, когда я навещала родителей, они выражали щенячий восторг. Собаки следовали за мной повсюду, наступая на пятки. А когда я уходила, они еще долго сидели у двери и смотрели на нее с такой тоской, словно я покидала их не на день, не на неделю, а на долгие годы. Если же я оставалась с ночевкой, они вдвоем забирались ко мне в кровать, как делали еще тогда, когда я училась в старших классах.

Через неделю моего пребывания в родительском доме свежесть впечатлений подувяла. Оказалось, в долгосрочные планы собак не входит бродить за мной повсюду. Собственно, на это я и рассчитывала. Претензии на мое время и внимание со стороны конкурирующих лагерей, собачьего и кошачьего, никак не помогали взаимному доверию. А мне хотелось установить мир как можно скорее.

Пока что достичь всеобщего благоденствия хотелось бы исключительно средствами дипломатии. Вражда кошек и собак имеет давнюю историю. Она, можно сказать, восходит к доисторическим временам. Смешно было бы рассчитывать на то, что сработают призывы к кошечкам и родительским собачкам жить в согласии под одной крышей. Припомнив старинный афоризм «Добрый забор — добрые соседи», мы выволокли из чулана раздвижной деревянный заборчик. Им разделяли нас с младшей сестрой в младенческом возрасте. «Всегда знала, что эта штука еще пригодится», — сказала мне мама, одаривая красноречивым взглядом, дополнявшим прерванную мысль: «Я, разумеется, говорю о внуках…»

Забор крепился к стенам присосками, а в высоту взрослому человеку доходил до пояса. Его мы и поставили поперек коридора, отгородив мою спальню с прилегающим туалетом от соседней спальни. Таким образом получился трехкомнатный «заказник» — в том смысле, что доступ в него собакам был заказан. Здесь я устроила решительную уборку, пытаясь извести все собачьи запахи — первую причину треволнений в кошачьей среде. Расставила кошачьи кроватки, когтеточки, ящички с песком, плошки для еды и миски для воды. Кошачий заповедник был готов.

— Ну и как вам? — спросила я у новоселов.

Припав носами к полу и прядая ушами, Скарлетт и Вашти настороженно вышли на волю из переносок, где чувствовали себя пусть и в тесноте, но в безопасности. В соседней комнате за стеной звонким лаем залилась Кейси, и обе мои кошечки в мгновение ока оказались под кроватью. Лишь через два часа мне удалось подвигнуть их на нечто большее, чем в четыре глаза таращиться из-под кружевной накидки (реликвия моих доподростковых лет). Иное дело Гомер. Он был невозмутим. На лай Кейси лишь повел ухом и отправился исследовать новые земли. До этого момента он и не подозревал, что есть на свете такая занимательная вещь, как ковролин 1970-х с модным тогда длинным ворсом. Покрытие благополучно пережило свое время и все еще простиралось от стены к стене в моей бывшей детской. Гомер заинтересовался им настолько, что никакой собачий лай не мог отвлечь его от новых ощущений. Котик крался по спутанным космам ворса, достигавшим ему подбородка. Со стороны вся картинка выглядела как сценка из африканской жизни в миниатюре: среди неоново-синей саванны на охоту выходит пантера.

Очень скоро он обнаружил, что сцепление ковролина превосходит все возможные ожидания, которые основывались на опыте, полученном на паркете и дощатом полу. Судя по размашистым, неровным кругам, которые он взялся описывать среди зарослей ворса, это открытие привело его в неописуемый восторг. Среди ровного шороха «травы» поминутно слышалось тупое «тюк». Это значило, что Гомер отлетел от стены и тут же нашел какую-нибудь мебель, словно выпущенный из рогатки резиновый шарик. Э-ге-ге! Вот какой я быстрый на новом месте!

— Какой-то он у тебя, э-э-э-э, буйный, что ли? — подвела итог наблюдениям моя мама, не преминув заглянуть на звук.

— И не говори, — ответила я.

* * *

Вопреки опасениям, что преследовали меня накануне переезда, родители вовсе не собирались по старой памяти контролировать каждый мой шаг. Перед уходом я, конечно, ставила их в известность — ухожу, приду во столько-то, — но эта обязанность не выходила за рамки обычной любезности. То же самое я делала и для подруг, с которыми мы в складчину снимали жилье. Большинство моих друзей, как и раньше, жили в Саут-Бич. Оттуда даже при всем желании рано домой не добраться. Однако родители с пониманием относились к моим поздним приходам и лишних вопросов не задавали. Но если мой поздний приход возражений не вызывал, то уход за кошками оказался мишенью для родительских добрых советов.

— Мне кажется, ты редко меняешь им питьевую воду, — заявила мама как-то днем, через неделю-другую после нашего переезда. — Я тут заглянула к вам, пока тебя не было, — и что же? Вашти стоит у своей мисочки и смотрит на меня таким печальным взглядом. Я налила ей свежей водички, и она, бедная, уставилась на нее так, будто впервые увидела за все эти дни.