Правила сближения - [11]

И вот теперь, после того как он испытал восторг перед «Импалой», его ждало жестокое разочарование. Майк Джефферс был совершенно прав — нельзя становиться рабом бездушных созданий.

— Ну ладно, пойду оформлять документы, — сказал Хьюберт и покинул мастерскую, оставив Николаса одного.

Две тени метнулись от двери, когда Хьюберт вышел на улицу. Это были Рой и Луи, оба тупицы и бездарности, вдобавок ко всему бездельники. Они не успели спрятаться. Хьюберт окликнул их и жестом велел подойти.

— Что вы тут делаете? Ваше место где? На складе. Вот и валите туда, пока я не доложил мистеру Тревису.

— У нас сейчас работы нет. Мы покурить вышли, — ответил Рой.

— И мистер Тревис об этом знает, — добавил Луи.

В глазах его Хьюберт увидел вызов.

Оба типа, несмотря на свою тупость, вполне годились на роль стукачей, которые, как известно, водятся едва ли не в каждой фирме. И сейчас ответ Луи только укрепил подозрения. Скорее всего, эти скоты стояли у ворот гаража и подслушивали.

— А классную ты выдумал историю, Хью, — фамильярно подмигнул ему Луи.

Так и есть, подслушивали. Плохо это или хорошо? Да что уж хорошего? Если до сих пор Хьюберт считал свою шутку невинной, то сейчас он уже начал сожалеть, что так жестоко обошелся с Николасом. Ведь при наличии этих двоих, которые стали его подельниками и сообщниками, его попытка разыграть Николаса принимала более серьезный оборот. Фактически он уподобился Рою и Луи.

— Этот дурачок Николас как пить дать поверил, — улыбаясь, сказал Луи. — Мы могила, Хью. Классно разыграно!

— Точно. За нас мистер Лейк, вы можете быть спокойны. — Рой не решался обращаться к Хьюберту так же развязно, как его приятель, но поддержал идею.

После их слов у Хьюберта совсем погано стало на душе.

— Ладно, хватит болтать, — сказал он. — Идите на место, сейчас я вам подкину работенку.

Даже после того как Хьюберт рассказал о том, что мистер Тревис сердится, у Николаса не возникло и мысли отказаться от планов уйти пораньше с работы. Стараясь не думать о стоявшей на подъемнике «Импале», он разложил инструмент по местам, запер ящики, окинул свой рабочий закуток в мастерской внимательным взглядом. Убедившись, что все в порядке, вышел на улицу. Но направился не к главному входу на территорию, а к задним воротам в кирпичной стене, из-за которой слышен был шум от расположенной по соседству автострады. Работникам «Пяти колес» запрещалось парковать свои машины на территории салона. Мистер Тревис считал, что лучше не смущать покупателей непрезентабельным видом отдельных машин — далеко не все работники ездили на новеньких авто. Некоторые — на откровенных рыдванах. Николас не был исключением. Старый пикап его в плане надежности был безупречен, хотя и имел довольно безобразный внешний вид — Николас никак не мог выкроить достаточно денег на качественный кузовной ремонт. «Сэкономить» же на материалах, а попросту подворовывать, как это делали некоторые работники фирмы, он и помыслить не мог.

Через полчаса он был в Гэри, небольшом городе, приютившемся рядом с южной оконечностью озера Мичиган. Когда-то в маленьком, сложенном из песчаника доме, вокруг которого разросся тенистый сад, он жили всей семьей — мать, ее старшие дети Патриция и Джордж, и он, Николас, младший. Но после того как Джордж переехал в Айдахо и забрал мать к себе, хозяйкой дома стала старшая сестра.

Отца своего Николас не помнил (хотя от него не скрывалось, что тот был пропойцей и сгубила его белая горячка). Но и Патриции Грэмм, как и матери, не повезло на мужа. Суженый сестры сбежал от нее через месяц после того, как узнал о предстоящем рождении наследника. Так что теперь Марвин, малолетний сын Пэт, которому не исполнилось и трех лет, рос без отца.

Сегодня Николас должен был присматривать за Марвином, пока сестра съездит в Чикаго, где у нее были какие-то дела. Так они договорились еще вчера. Обычно Патриция брала Марвина с собой или оставляла с нянькой, но сегодня пристроить малыша никуда не получилось, а ей предстояла важная встреча — вроде как нашла работу. Потому Николасу и потребовалось срочно отпроситься у мистера Тревиса.

Патриция встретила его на пороге:

— Слава богу, ты не опоздал! Еда готова, и не забывай, что Марвин без подгузников. Следи за ним. Все будешь делать правильно, когда-нибудь станешь хорошим папашей!

— Я все понял, — ответил Николас и, не дожидаясь, пока Патриция выгонит свою машину из гаража, отправился в дом.

Племянника он нашел в детской. Тот возился с игрушками и, услышав шаги, повернул к нему свою похожую на созревший одуванчик пушистую голову.

— Здорово, Марвин, — наклонился к нему Николас. — Надеюсь, сегодня ты не станешь есть свои какашки?

— Там-там! — прокричал Марвин, показывая на окно, за которым слышен был звук мотора их машины.

Николас взял его на руки и поставил на подоконник, чтобы Марвин мог помахать рукой матери.

— Ну ладно, займемся делами.

Ненадолго оставив племянника, Николас забрал из своей комнаты планшет и простой карандаш. Вспомнил и захватил еще бумагу и фломастеры, которые вручил Марвину, зная, что теперь тому как минимум на полчаса будет чем заняться, а сам устроился на полу в углу комнаты. Положил планшет на колени, стал рассматривать чертеж. В последнее время он задумал сделать собственный ветрогенератор на основе запчастей от старого мотора, валявшегося в гараже. Но сейчас ничто не могло заставить его сосредоточиться. В голову снова лезли разные мысли. Об утреннем разговоре с мистером Тревисом. О рассказанной Хьюбертом истории, к которой сейчас Николас готов был отнестись с большим скепсисом, но все же не до конца здраво. А больше всего он думал о той девушке. О Магдалин.