Правила отражений - [6]

- В результате имеем Верховника, который не понимает вообще ничего.

- Правильно. Появляется Пирамида в нынешнем виде. Её основание – рабочие, инженеры, простые исполнители. Умные делают карьеру и рвутся вверх. Квалификация работников растет, достигая своего пика на уровне младших референтов, которые исполняют основной объем управленческих задач. Это костяк системы. У нас нет заместителей и секретарей. Нас не подсидишь. У нас есть только наше любимое дело, которое мы выполняем с честью. А выше начинается борьба за власть и деградация.

- И вот наверху тупое, властолюбивое, подозрительное существо, готовое грызть глотки за свое место – не в переносном, а прямом смысле.

- Смысл их существования – кресло, в котором они сидят. Чем оно шире, тем вожделеннее… На вершине Пирамиды не человек, а Кресло. Оно фетиш. Мечта любого карьерного верхолаза вписаться в него так, чтобы его не выковырять оттуда и экскаватором.

- А если тому же Верховнику вздумается порулить, и он начнёт отдавать приказы?

- Ну и что? Пирамида – это система. Все деструктивные импульсы будут заблокированы бюрократией, заморожены и заболтаны на уровне квалифицированных исполнителей.

- А вдруг Верховник решит за неисполнение своих приказов творить суд и казни?

- Ну так это тоже бюрократическая процедура. А мы мастера процедур.

- А зачем такая власть вообще? Зачем её вершина, которая не несёт никаких обязательств?

- Потому что власть – это самостоятельная сущность. Взамен которой пока мы ничего не можем предложить, если хотим организовать полноценное общество, а не прятаться по пещерам и не охотиться с дубинами на пятнистых кошкоенотов.

- В этом что-то есть.

- А как вы выстроили свою систему управления?

- Социальное конструирование, развитая техносфера и высокая духовность населения – три кита Системы Прогрессивного Управления.

- Звучит убедительно, но пока нам не по силам.

Между тем у купцов торг накалялся.

- Смузи трухлявые, жабрецы величальные за пятьсот! – причитал Абдулкарим. - О, Аллах, будь милосерден к своему верному слуге. Так, а это что? Кавтуки корневые – тысяча волн. Ох, ох.

- И за всё это – лишь жалкие генератор молитвенных волн, этический резонатор и подводный туннельный маслорез, - достойно отвечал Брукс Мельдоний. - Это выгодно вам и совсем не выгодно нам. Но поскольку дружба превыше выгоды, то…

Я отхлебнул горячий напиток, призадумался, потом поинтересовался:

- А почему снизу не сделать встряску и не сковырнуть людей, которые вряд ли в силу интеллектуальных особенностей смогут что-то противопоставить?

- И запустить процесс по новой? Чтобы была грызня наверху и опять закончилась тем же самым?

- Вы уверены, что закончится этим?

- Проверено. Даже выведен цикл – двадцать пять лет, и все будет по-прежнему Но только с издержками – интригами, может, даже с кровью, грызней, уничтожением перспективных проектов. Поймите, у нас гомеостаз – система идеального равновесия. Мы не имеем сколь-нибудь серьезных внешних и внутренних угроз. Нам не нужна мобилизация и консолидация населения. А для приятного путешествия по спокойной реке неторопливый колесный пароход куда предпочтительнее реактивного катера, быстрого, но опасного.

«Да, много нам открытий чудных готовит просвещенья дух», - подумал я, весьма озадаченный нарисованной картиной.

- А полуяриков боязливых нам в таком количестве не надобно, почтенный. Не надобно! – воскликнул Абдулкарим, всегда тонко чувствовавший, когда его хотят надуть. – Как говорили наши предки – не надо нас кидать, и не кидаемы будете!..

Миссия вторая

Только для чёрных!

- Запретные удовольствия в «Запретном плоде»! Встречайте знаменитого Тима Капуцина! – во всю свою лужёную глотку проорал Хромой Рол, и зал отозвался восторженными воплями.

Тим тяжёлыми шагами поднялся на сцену и его щёки зарделись. Он не испытывал никакой тяги к тому, чтобы красоваться на публике, не любил всеобщее жадное внимание, и его нисколько не прельщала земная слава. Он не стремился блистать и срывать аплодисменты. Он просто работал, честно и последовательно выполнял свой долг, как он его понимал.

В просторном, набитом людьми, зале кафе «Запретный плод» витал терпкий дым дешёвых сигар. Обстановка была простая и незатейливая, похожая нас сельскую – обшитые грубыми деревянными панелями стены, деревянные столы и стулья, деревянная стойка бара и деревянная сцена со старым грязно-белым роялем. Никакой тебе новомодной цветомузыки, вогнутых зеркал, сверкающих шаров под потолком. Здесь царила аскетическая самодостаточность, которая живёт всего лишь в шаге от бедности. Зато звуковая аппаратура была дорогой и мощной.

Большинство посетителей, одетых в бедные старомодные костюмы вызывающе скромных расцветок и в шляпы – это трущобный народец. Белые, бледные лица, с красным алкогольным отливом или с присущей любителям наркотической северной колючки синюшностью. Тим даже восхитился, какой отборный сброд собрался здесь. Поколениями сидящие на пособии по безработице бездельники, сутенёры и шлюхи, торговцы наркотиками и грабители, вкалывающие за гроши на вредных производствах работяги. Но людьми не рождаются – людьми становятся. И сегодня все они пришли слушать его. И пока он, покачиваясь на каблуках, разглядывал их, шум в зале стихал.