Правила отражений - [4]

Машина развернулась и устремилась в сторону нависшей над городом украшенной каменной резьбой серо-коричневой пирамиды, являвшейся резиденцией Планетарного Верховника…

***

Мы шли в сопровождении печатавших шаг трёх медноголовых худосочных солдат дворцовой стражи и референтов-дипломатов. Под подошвами наших ботинок поскрипывал старинный паркет, стены коридоров были увешаны портретами влиятельных господ, на постаментах стояли причудливые доспехи древних воинов. И с каждым шагом во мне крепло ощущение, что я совершил какую-то ошибку. И эта тревога передалась Абдулкариму. Он склонился ко мне и негромко, но взволнованно заговорил по-арабски:

- Нам нужны эти отношения, Александр! Как же наше Общество синявок-стрекотунов обойдется без поставок почтовых трухлявок? А Глицапупики? Как же без них? Если не получится, то горе мне, горе!

Наконец, мы вошли в просторный зал с расписанным пасторальными пастушьими сюжетами сводчатым потолком. Вдоль стен в ряд выстроились красные бархатные стулья – как мне показалось, достаточно низкие, узкие и неудобные.

В центре, на всеобщем обозрении, на возвышении стояло кресло. Точнее, Кресло – с большой буквы. Это было чудовищное сооружение с причудливой резьбой по дереву и позолотой. Хотя седалище у хозяина этих апартаментов было достаточно внушительное, но, чтобы заполнить мягкое бархатное сиденье таковых понадобилось бы, наверное, три или четыре. Этот предмет мебели делали или на вырост, или с расчётом, что когда-нибудь люди станут бегемотами.

Сам Верховник походил на элитного кабанчика – плотный, широкий, низколобый, со щетиной на небритых щеках. На его парадном мундире золотом сверкали эполеты, серебрились аксельбанты, переливались блеском драгоценных камней ордена разных размеров и достоинства. Голову венчала треугольная шляпа с тремя кокардам. Он напоминал вождя негритянского племени, хорошо поживившегося на складе реквизитов киностудии художественных фильмов.

Вокруг кресла-трона в почтительных позах застыла пара советников – тощих, замученных и ленивых, в длинных халатах с изображениями драконов и дельфинов. Орденов у них было поменьше, но тоже более чем достаточно.

Я приблизился к креслу. Поскольку никаких инструкций не поступало, то, как положено в таких случаях, склонил голову и отчеканил, внутренне посылая импульсы уверенности и доброжелательности:

- Мы приветствуем верхнего правителя планеты Эль-Кум-Драгара от имени всех народов Земли.

Верховник озабоченно посмотрел на меня, его круглые глаза выражали тупое недоумение:

- Земли?.. Ах, Земли. Угу.

Вперед выступил самый тощий и заморенный советник и произнес, шепелявя:

- Земля. Планета. Хотят дружить. Хотят торговать. Дружить и торговать. Торговать и дружить.

Верховник закивал, приподнял треуголку, почесал лысую голову, выбритую так тщательно, что от нее отражался свет ламп висящей под потолком массивной фарфоровой люстры.

- Торговать, дружить, - он пожал плечами и вопросительно, с подозрением, глянул на помощника.

Тот не успел опустить глаза, и Верховник по-звериному злобно ощерился – казалось, еще чуть-чуть, и он зарычит. Чиновник поспешно потупил взор. Верховник гордо надулся. И перевёл тяжелый тупой взор на посланников Земли.

- Сотрудничество наших планет пойдет на пользу нашим народам, - начал я петь привычную песню.

Говорил я вдохновенно и велеречиво – о гуманитарном сотрудничестве, о торговых контактах, о блестящих перспективах. В паузы успевал просочиться Абдулкарим и твердил что-то о поставках кнудликов фиксированных и даже кнудликов свободных в обмен на барионные трансфульгаторы и реакторные каскадные морализаторы. А потом опять я ловил волну вдохновения и вещал о том, что наши планеты должны жить дружно, и наши народы просто обязаны быть счастливы…

Я видел, что эти слова не доходят до высшего чиновника планеты. И тупое недоумение в его глазах вовсе не рассеивается, а только сгущается.

Наконец, хозяин дворца сладко зевнул и зажмурился. И я понял, что функционал-дипломат никогда не был так близок к провалу.

Вся встреча с первых слов пошла коряво, не туда, куда надо. Всё было как-то глупо, нелепо, все мои слова не достигали цели, а уходили в космос. И, главное, я не мог сообразить, какую линию поведения выстроить. Не мог понять, что в голове у Верховника. И еще меня пугало: если так ведет себя человек, который вознесен на вершину властного Олимпа, то что ждать от его подданных?!

Господи, ведь такой человек может сделать всё, что угодно. Например, если стукнет в голову, то прикажет заковать в кандалы представителей другого мира. Или расстрелять их.

Хотя физического воздействия я боялся меньше всего. При малейшей угрозе блок безопасности переводил нас в иную частотную мерность, и мы становились неуязвимыми для любого оружия стандартного континуума - хоть для стилета, хоть для термоядерной боеголовки. Но важно другое – проблема безумия, царящего на этой встрече, никуда не девалась. И Земля, и Эль-Кум-Драгара много потеряют, если мы сейчас не договоримся.

- Мы нужны друг другу, - уже без былого энтузиазма произнёс я. – Нам нужны мир и сотрудничество.