Правила одиночества - [119]

— Здравствуйте, вы меня помните?

— Ну как же не помнить — директор рынка! Заходите.

— Да я, собственно, на минуту, спросить кое-что.

— Все равно заходите — не здесь же разговаривать! Соседи уже к глазкам прилипли, зачем мы будем им удовольствие доставлять? Заходите. Я вас чайком угощу с земляничным вареньем. Сама собирала.

— Чаю, да еще с земляничным вареньем, я бы выпил с удовольствием. Но у меня нет времени.

— Да я только что чаевничать собралась, все готово. Много времени это не займет.

Нина была из тех людей, которым лучше уступить, чем объяснить, почему ты не можешь этого сделать. Ислам прошел в комнату. Нина принесла чай и поставила перед гостем розетку и вазу с вареньем.

— Накладывайте.

Ислам кивнул и положил себе две ложки.

— Да больше накладывайте!

Ислам положил еще одну.

— Пробуйте.

Ислам поднес ложку ко рту:

— Изумительно!

— Да, сама собирала, сама варила! — Похвала была ей приятна. — Ну, а как вы, как идет торговля?

— Никак не идет — рынок закрыли власти.

— Это они могут. Уж что-что, а закрывать они горазды!

— Я ищу Сенина, — сказал Ислам, — позвонил ему домой, а жена говорит, что он уже неделю отсутствует. Я подумал: может быть, вы знаете?

— Понятия не имею. Я его не видела с тех пор, как вы были у меня.

— Где же он может быть?

— А кто его знает!

— Жена встревожена, в милицию хочет обращаться. А вас это не беспокоит?

— Абсолютно нет! Это раньше я бесилась, с ума сходила, а потом пару раз поймала его на табелировании — и успокоилась раз и навсегда. Бабенку, наверное, новую подцепил — там и прохлаждается. Жена ведь его знает про меня. И наш Шурик, как Ленин: жене говорит, что он у любовницы, а любовнице — что у жены, а сам шасть — и налево. Да пропади он пропадом — даже бровью не поведу! Вам-то он зачем?

— У нас с ним общие дела. Если объявится — пусть позвонит, или вы позвоните, если вас это не затруднит.

— Хорошо, мне не трудно, я позвоню.

Ислам протянул ей визитную карточку.

— Кстати, а вы знаете, что с вашей девушкой Марио встречался?

Нина радостно улыбалась. Ислам с удивлением посмотрел на нее.

— Нет, не знаю.

— Да и у них, кажется, шуры-муры.

— Вот как… А почему вас это так радует?

— Не знаю, — Нина пожала плечами, но улыбаться перестала, — шустрая девица: пришла с одним, ушла с другим.

— Вроде бы она со мной ушла?

— А что это меняет? Успела же она с ним как-то переглянуться — при вас, между прочим.

Ислам теперь понял, почему Нина так настойчиво приглашала его на чай.

— Ну, что же делать, — сказал он, — молодые сейчас все такие, на ходу подметки рвут. Не успеешь отвернуться — а она уже с другим. Спасибо за чай, я пойду.

Ислам поднялся. Прощаясь, Нина сказала:

— У Саши, если он вам нужен срочно, есть закадычный друг, Брахманов Игорь. Он музыкант, на гитаре играет в ночном клубе для гомосексуалистов, где-то на Сретенке. Они друг другу всё рассказывают.

— А почему он играет в гей-клубе, он голубой?

— Да нет, он нормальный — ко мне как-то приставал, когда Сенин лишку выпил. Просто там платят больше.

— Адрес не знаете?

— Где-то на Сретенке, а где именно — не знаю.

Префектура размещалась в здании бывшего райкома КПСС. Это было глубоко символично, хотя подобным вещам мало кто придавал значение. Народ наивно думал, что покончил со старым режимом, но люди, заправлявшие в прошлой жизни, никуда не делись. Они даже не вышли из этого дома — может быть, поменялись кабинетами, табличками — впрочем, таблички поменяли все. Но те же секретари, инструкторы, специалисты продолжали отправлять власть. В приемной за столом сидела молодая девица. Она встретила Караева взглядом, говорившим, что она не даст по пустякам беспокоить своего начальника. Но Ислам знал толк в обращении с секретаршами. Никаких «по личному» — для этого есть определенные часы, запишитесь в канцелярии, никаких «по служебному» — для этого есть специалисты, в крайнем случае заместитель. Ислам действовал иначе: он достал из нагрудного кармана визитку и протянул девушке.

— Передайте, пожалуйста, Георгию Сергеевичу (прочитал на табличке) и скажите, что я уже здесь.

На лице девицы отразилось некоторое недоумение, но все же она встала и скрылась за массивной дверью, наследием прошлых величественных времен. Через несколько минут она вернулась, благосклонно кивнула Исламу.

— Подождите, пожалуйста, сейчас вас примут.

Ислам опустился на один из стульев, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Сенина. По-прежнему никто не ответил. В этот момент раздается зуммер телефонного аппарата. Девица подняла трубку и пригласила Ислама войти в кабинет.

Префект сидел под портретом президента, у окна, выходящего во внутренний дворик. Невысокий — этого не могло скрыть даже то, что он был за столом, что обычно скрадывает проблемы роста, — но крепок, на вид слегка за пятьдесят. Смотрел он на посетителя настороженно, поминутно трогая флажок с российским триколором. На лице дежурная полуулыбка. Указал на стул. Ислам сел и без обиняков стал объяснять цель своего визита.

— Весь идиотизм в том, — начал он, — что я до сих пор не знаком с вами…

Префект удивленно поднял брови.

— …но я тот самый человек, который хотел приобрести в аренду пустырь у железной дороги.