Правила обольщения - [72]

Господь всемогущий, что же мне теперь делать?

* * *

Они не говорили во время короткой поездки обратно к Ганновер-сквер – точнее, Мередит не проронила ни слова. Александр же, напротив, пытался находить все новые и новые аргументы в пользу того, что Мередит должна отказать Чиллтону и стать его женой.

Мередит лишь оперлась мокрыми локтями на не менее мокрое платье, обтягивавшее ее колени, и смотрела в окно кареты, пока лошади цокали копытами на обратном пути в Мэйфейр.

Она не могла бросить Чиллтона. Да, она испытывала боль и оттого слишком поспешно приняла его предложение, но теперь она просто не могла отступить. Это было бы предательством всего, во что она верила.

Она не станет уничтожать чужую самооценку, как когда-то поступили с ней. Мередит слишком хорошо знала, как это чувствуется.

Не поворачивая головы, она пыталась рассмотреть Алекса и знала, по тянущей боли в сердце, что действительно не любит Чиллтона. Она любила Александра – мужчину, который тоже любил ее… Так любил ее, что готов был отказаться от всего, от наследства и имени, только бы быть с ней.

Слезы, застилавшие ей глаза, покатились теперь по щекам.

Александр резко выпрямился на сиденье. И положил руку ей на колено.

– Ты плачешь?

Мередит выдохнула крайне неестественный смешок.

– Определенно нет. – Она убрала влажный локон со лба. – Просто волосы промокли насквозь, и теперь с них капает. Со мной абсолютно все хорошо.

Александра это не убедило. В его глазах читалась совершенно очевидная тревога.

– Действительно хорошо, – чирикнула Мередит.

Какой же ужасной лгуньей она была…

* * *

Карета въехала на Ганновер-сквер всего две минуты спустя, отчего Мередит испытала немалое облегчение.

Когда лакей открыл дверцу и Александр сделал движение, собираясь подняться, Мередит вскинула руку и прижала ладонь к его груди, останавливая его.

Пальцы Александра обняли ее запястье.

– Я иду с тобой. Нам нужно объяснить твоим тетушкам… – возразил Александр.

– Нет, пожалуйста. – Она перестала давить на его грудь и подняла лицо, чтобы взглянуть ему в глаза. Он разжал пальцы, и Мередит убрала руку. – Я более чем способна сама объяснить им все, что произошло. Мы попали под ливень, вот и все. Ничего, кроме этого.

Брови Александра хмуро сдвинулись к переносице, отчего его лицо приобрело крайне суровый вид.

– Я собирался помочь тебе объяснить им отнюдь не влажность твоего платья.

– Я знаю. – Мередит опустила голову, затем медленно подняла ее, снова осмелившись посмотреть на него. Нижняя губа Мередит задрожала, и ей пришлось торопливо перевести дыхание. – Александр, для нас с тобой уже все слишком поздно. Я обещана другому. А ты… ты потеряешь все, что тебе дорого, если решишь воспротивиться воле отца и жениться на мне.

– Мне все равно. – В отличие от нее, голос Александра звучал уверенно и спокойно.

– Я знаю, любимый. – Ее голос сорвался. – Но мне не все равно.

Мередит поднялась, насколько это позволила крыша кареты, и наклонилась вперед, легко поцеловав Александра.

– Мередит, – выдохнул он. – Будь моей женой…

Она прижала дрожащие пальцы правой руки к его губам.

– Ш-ш. Позволь мне уйти. Пожалуйста.

Быстро развернувшись, она нырнула в открытую дверь кареты и торопливо сошла по ступеням.

Левой рукой вцепившись в промокшую юбку, она побежала к парадной двери и, к собственному облегчению обнаружив, что дверь не заперта, поспешила внутрь. Закрыв за собой дверь, Мередит прижалась к ней спиной и изо всех сил зажмурила глаза. Невыносимая боль заполняла ее грудь, а с губ сорвалось громкое всхлипывание.

– Боже мой, Мередит. Что случилось? – раздался ужасно знакомый голос.

Она повернула голову и открыла полные слез глаза, о чем немедленно пожалела. Поскольку в двери гостиной, рядом с обеими тетушками, стояла Бет Августин.

Императив двадцатый

Распутник всегда остается распутником.

Как только взгляд темных глаз Бет Августин, полный высокомерия и покровительственной жалости, встретился с ее собственным взглядом, ярость мгновенно выжгла остатки боли в душе Мередит.

– Ты украла мою записную книжку. – Теперь взгляд Мередит пронзал не хуже закаленного кинжала. – Ты отправила ее графу Харфорду.

Округлив рот, Бет довольно талантливо разыграла потрясение.

– Я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь, Мередит.

– О нет, имеешь. – Мередит вытерла слезы тыльной стороной ладони. – И ты будешь счастлива узнать, что этот твой план отлично сработал. Публика ликует, Бет. – Она взмахнула рукой в воздухе и коротко склонилась в шутовском поклоне.

– Мередит, я… я вижу, что ты чем-то расстроена и запуталась, но клянусь своей честью, что не знаю, о чем ты говоришь.

– Своей честью? – фыркнула Мередит.

– Дорогая, тебе и миссис Августин уже несколько лет как пора откровенно поговорить, – начала тетушка Виола. – И пусть сейчас, возможно, не самое подходящее время, но в этот раз не ты его выбрала, а время выбрало тебя.

Мередит потрясенно застыла, когда обе ее тетушки подошли к ней, поцеловали в щеки, каждая со своей стороны, и дружно зашагали к библиотеке.

Тетушка Летиция на миг оглянулась и подняла палец.

– Пошли за нами, если тебе что-нибудь понадобится. – Когда Мередит кивнула, тетушка улыбнулась. – Узнаю нашу сильную девочку. Я отправлю к вам миссис Пенни с прекрасным горячим чаем.