Праведник поневоле - [72]

– Я уже говорила вам, мне это необходимо как воздух. Если у меня есть талант, я непременно должна сделать это, иначе погибну. Никакой муж не нарушит нашу с вами договоренность.

– Мне трудно на это согласиться.

– Вы сомневаетесь в моей решимости? Но вы, как никто другой, имели возможность в ней убедиться.

– Ваша решимость мне известна, однако она никогда не подвергалась испытанию. Время стирает грани, превращая черное и белое в серое. Ваша особенность, о которой вы все время толкуете, ваш дар с годами может превратиться в ненужную обузу. Поверьте мне, я знаю, что говорю: договор, который вы предлагаете мне теперь с честными намерениями, в один прекрасный день утратит для вас свое значение.

– Вы обращаетесь со мной, словно с неразумным ребенком, который играет в игрушки. Можно подумать, я не знаю сама себя. Не секрет, что мужчины считают женщин глупыми и неспособными обдумывать и взвешивать принимаемые ими решения, но ваше отношение меня оскорбляет…

Верджил вдруг прижал руку к ее щеке, и Бьянка умолкла. Он смотрел на нее сверху вниз и как будто не слышал ни слова из того, что она говорила.

– Вам не стоило демонстрировать свою досаду, мисс Кенвуд. Это была ваша ошибка, как и наивность, которую меня обязывает уважать мой долг. Но огонь, который загорается в ваших глазах всякий раз, когда вы нападаете на меня, свидетельствует о вашей страстной натуре и приводит меня в такое волнение, что все остальное, кроме стремления обладать вами, теряет значение. А это подводит нас к необходимости уладить и остальные проблемы, требующие взаимопонимания.

Он провел пальцем по губам Бьянки, словно обещая предстоящее наслаждение, она без сил опустилась на диван. При виде ее оцепенения на лице Верджила отразилось явное удовольствие. От его легких прикосновений губы Бьянки дрожали. Верджил заставил ее разомкнуть губы и коснулся пальцем влажной поверхности.

– Хотите, чтобы я поцеловал вас?

До того он не задавал ей подобных вопросов. У Бьянки занялось дыхание, и она не смогла ответить ему. От его манящих прикосновений губы ее приобрели необыкновенную чувствительность, и все существо затрепетало в сладостном предвкушении, будто окружавшее их напряженное ожидание проникло внутрь ее тела.

– Хотите?

– Да, – беззвучно, одними губами проговорила она.

Верджил осторожно поцеловал ее, и этот поцелуй был восхитителен. Бьянка почувствовала тепло его рук у себя на лице, его губы на своих губах. Этот поцелуй отнял у нее силы, и, чтобы не упасть, она уцепилась за край дивана.

Вскоре чуткие, нежные ласки заставили ее забыть обо всем на свете, кроме находившегося рядом мужчины, и всецело раствориться в блаженстве, которое дарила ей близость с ним. Верджил жадно целовал Бьянку, пробуждая в ней трепетную страсть. На сей раз все было не так, как раньше: то, что они чувствовали, не походило на неистовство, которое внезапно вспыхнуло между ними среди развалин замка и в кабинете Верджила. Внутренним чутьем Бьянка угадала, что эта страсть много опаснее: лаская ее, Верджил пытался понять, готова ли она всецело отдаться ему, а ей хотелось, чтобы их поцелуй длился вечно, даже когда ее тело умоляло о более тесной близости и удовольствии, которое эта близость обещала. Тепло его рук завораживало девушку, порабощало ее чувства, лишало воли. Она не чувствовала сил пошевелиться даже для того, чтобы обвить его руками, и, когда Верджил прервал поцелуй, только и могла, что безмолвно смотреть в его голубые задумчивые глаза. Верджил гладил ее шею, прижимая ладонь к пульсирующей жилке, обнимал ее подрагивавшие плечи. Его глаза хранили прежнюю задумчивость, а способность размышлять в то время, когда она упивалась близостью с ним, поразила его.

Руки Верджила прикоснулись к ложбинке между ее грудей, а затем Бьянка почувствовала, как расстегнулась верхняя пуговица жилета, за ней вторая… Девушка крепче уцепилась за спинку дивана. И вот, наконец, жилет расстегнут и распахнут. Бьянка опустила глаза. Сквозь ткань рубашки проступали ее острые соски, явственно говорившие об овладевшем ею желании. Верджил стал медленно ласкать ее грудь, и взгляд Бьянки затуманился, и ее тело, разум и сердце слились воедино, томясь от неизбывного желания.

– Хотите, чтобы я занялся с вами любовью?

Бьянка едва расслышала обращенный к ней вопрос. Их взгляды встретились, и она попыталась вновь обрести способность мыслить и говорить, но его непрекращающиеся ласки рассеивали внимание и делали ее беспомощной.

Верджил вгляделся в ее лицо, словно силясь проникнуть в самые глубины сознания.

– Вы понимаете, что это будет означать?

Бьянка будто со стороны услышала свой голос:

– Да, мне кое-что известно о подобных вещах.

Быть может, именно эти слова, как острие, проделали брешь в нашедшем на них оцепенении и заставили очнуться. Верджил грустно улыбнулся.

– Я не об этом. – Он отошёл в сторону, а Бьянка в смущении бессильно опустилась на диван.

Взяв с каминной полки подсвечник, Верджил жестом подозвал Бьянку. Всем своим существом она почувствовала облегчение, хотя мысли ее по-прежнему путались.

Подведя Бьянку к двери, Верджил вложил ей в руку подсвечник.