Праведник поневоле - [20]

Кому-то, однако, было нужно предостеречь ее. Верджил отлично помнил, каким несчастьем обернулось для сестры это замужество. Долгожданный покой она обрела лишь пять лет назад, когда стала жить отдельно от супруга, однако этот покой был омрачен постоянным одиночеством и потерей положения в обществе. При мысли о том, в какой ад способен превратить жизнь неудачный брак, Верджилу сделалось не по себе. Но, хотя его тревожило возможное будущее Бьянки, он не мог забыть и о собственных интересах, и интересах своей семьи. Только бы Пен не вздумала при ней затеять разговор о своей неудавшейся жизни без любви и без детей!

Пенелопа с присущим женщинам скептицизмом посмотрела на брата:

– Изволь, я буду держать рот на замке. Посмотрим, как пойдет дело. Но при первом же подозрении, что Данте играет ее чувствами, я этого не потерплю и выскажу все, что о нем думаю!

– Ладно, поступай, как знаешь, Пен.

Наконец сестра удалилась, и Верджил вновь взял в руки письмо, которое читал перед ее появлением. Он еще раз пробежал листок глазами. Да, нелегко хранить тайну, ведь даже в самые неподходящие моменты она может потребовать от тебя внимания. Вот и на этот раз он намеревался уехать вместе с Данте, но теперь обстоятельства переменились.

Верджил вышел из кабинета и направился к себе в комнату, чтобы предупредить Мортона о своем отъезде, который планировался уже через день.

На следующий день Бьянка сидела в гостиной и, нетерпеливо постукивая ногой, ожидала визитера. К сожалению, карточка, которую Пен подал дворецкий, принадлежала не тому, кого она ожидала.

Найджел вихрем ворвался в зал. В парижском сюртуке с узкой талией, с темным шарфом на шее и волосами до плеч, уложенными с живописной небрежностью, он выглядел очень романтично.

Раскланиваясь с Пен, Найджел одарил Бьянку теплой приятельской улыбкой.

– Вы только недавно из Парижа, – заметила Шарлотта. – А посему должны рассказать нам о нем.

Гость с любезной услужливостью стал развлекать дам описаниями последних мод. Хотя внимание кузена по большей части было обращено к Бьянке, девушка слушала его вполуха. Она ждала, не раздастся ли звук других шагов.

Двери отворились, но это оказались всего лишь Верджил с Данте.

– Надеюсь, вы останетесь в Вудли, по крайней мере, до зимы, – предположила Пенелопа.

– Именно так.

– Я в скором времени собираюсь на несколько дней зазвать гостей и очень рассчитываю на то, что вы присоединитесь к нам в любой момент, когда вам это будет удобно.

– О, вы так любезны! Я редко навещал своего деда, так что мне здесь почти все будет любопытно.

– В прошлые годы вы нечасто бывали в Англии, Кенвуд, не так ли? – спросил Верджил.

– Да, я предпочитал жить в Париже. Французская культура с ее богатой художественной жизнью мне кажется непревзойденной.

– Так вы интересуетесь искусством? – быстро спросила Пенелопа. – Тогда вам придется по душе то общество, которое я пригласила. Ваша кузина тоже не чужда искусства – она одаренная певица, у нее ангельский голос. Иногда она даже соглашается развлечь нас с Шарлоттой…

Найджел изобразил на лице приличествующий случаю интерес, хотя не без оттенка снисходительности. Бьянка догадывалась, что он, как видно, не раз встречал молодых особ, голоса которых их друзья называли ангельскими.

– Давайте попросим ее спеть прямо сейчас, – предложила Шарлотта. – Верджил с Данте никогда не слышали ее.

– Почту за честь аккомпанировать вам! – воскликнул Найджел. – Я довольно сносно играю на фортепиано.

Бьянка почувствовала себя в весьма затруднительном положении. Она развлекала Пенелопу с Шарлоттой популярными салонными песенками и за последние две недели не имела возможности для серьезной практики. Тем не менее, одна лишь возможность петь, пусть это будет и не самое удачное ее выступление, приводила Бьянку в радостное возбуждение.

Все переместились в зал, где стоял рояль, и Найджел уселся за фортепиано.

– Мой репертуар популярных песен весьма ограничен, – предупредил он Бьянку с легким снисходительным поклоном.

– Тогда, может быть, я спою какую-нибудь арию? Приятно удивленный, Найджел поднял глаза на Бьянку. Они выбрали арию из оперы Моцарта, которую Бьянка выучила незадолго до отъезда из Балтимора. В предвкушении выступления у нее затрепетало сердце.

Когда все расселись, Найджел сыграл вступление.

Едва прозвучали первые аккорды, Бьянка воспарила на крыльях вдохновения. Теперь ей не приходилось сдерживать свой голос, как она это делала, распеваясь в своей комнате. Не было холодной, безответной пустоты, окружавшей ее в парке, куда она убегала петь. В ее выпущенном наконец на свободу сильном голосе зазвучала радость, одухотворявшая музыку глубиной чувств.

Реакция маленького зрительного зала придала Бьянке новые силы. Пенелопа была потрясена до глубины души, Данте покорен, Шарлотта смущена, а Верджил чрезвычайно заинтригован. Бьянка скосила глаза на Найджела и прочитала на его лице удивленное одобрение. Сам он весьма искусно владел инструментом и, по-видимому, сознавал, что его мастерство оценено аудиторией по достоинству.

Когда Бьянка закончила петь, в зале воцарилась такая тишина, что было слышно жужжание влетающих в открытое окно насекомых. На миг Бьянка застыла, сдерживая нарастающую эйфорию и прислушиваясь к биению своего сердца…