Правда против лжи. О Великой Отечественной войне - [47]

Д Глантц писал, что советские исследователи извращали историю войны, поскольку скрывали «многочисленные неудачи и поражения». Кондратьев в статье «Забытая битва» (напечатана в сборнике «Ржевская битва»), подтверждая эту мысль, пишет о немецкой операции «Зейдлиц», проведенной 2–12 июля 1942 г.: «Еще одна печальная, забытая страница нашей истории». Но Жуков не забыл о ней в своих «Воспоминаниях…»: не упоминая названия этой операции, он анализировал действия наших воздушно-десантных частей и кавалерийского корпуса генерала П. Белова в тылу немцев, большинство частей этой группировки «вышло через прорыв, образованный 10-й армией, в расположение фронта». Но «была утрачена значительная часть тяжелого орудия и боевой техники». Группа войск генерала-лейтенанта М. Ефремова была разбита, большая часть ее погибла или попала в плен. Что еще должен был написать Жуков, чтобы удовлетворить разоблачителей? Признать свои упущения? Но и это он сделал: «…нами в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы. Мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника». Герасимова пишет об этой операции: «Из окружения вырвались более восьми тысяч человек», но при этом пропали без вести 47 072 человека. По ее словам, «общее число пропавших приближается к немецким данным, которые говорят о 50 000 пленных». Но германские источники привычно завышали число взятых в плен наших солдат. Многие из «пропавших» пали в боях, другие соединились с партизанами, позже они оказались снова в советской армии (двое из них воевали вместе со мной в 29-й гв. дивизии).

Восприняв как истину концепцию Глантца, Герасимова объявила, что Жуков замалчивал операцию «Марс». Но он писал о ней в «Воспоминаниях…», отметил, что «с 20 ноября по 8 декабря планирование и подготовка наступления были закончены», привел директиву Калининскому и Западному фронту от 8.12.1942 г., в ней ставилась задача взять Ржев 23 декабря. «Вина» Жукова лишь в том, что он опустил ее название, Глантц весьма странно обосновал причины «замалчивания» этой операции: «Сталин и история утвердили в качестве непреложной истины, что ржевский провал не должен запятнать подвиг Василевского в Сталинграде», «репутация Жукова осталась в неприкосновенности, и он разделил с Василевским лавры сталинградской победы». Выходит, Жуков не по праву разделил славу этой блестящей победы. Но он успешно руководил обороной Сталинграда, участвовал в разработке плана разгрома там немецких войск Он писал: «Лично для меня оборона Сталинграда, подготовка контрнаступления и участие в решении вопросов операций на юге страны имели особо важное значение. Здесь я получил гораздо большую практику в организации контрнаступления, чем в 1941 году в районе Москвы, где ограниченные силы не позволили осуществить контрнаступление с целью окружения вражеской группировки». Когда немцев взяли в кольцо, А. Василевский послал ему донесение: «Ваш план стремлюсь выполнить в точности… Поздравляю с большой победой. Ваши труды оправданы, хотя знаю, что главное впереди» (ПР.2001.№ 17).

Герасимова считает верным суждение Д. Волкогонова: «Ржев можно отнести к одной из самых крупных неудач советского военного командования в Великой Отечественной войне». В книге «Великая Отечественная война…» президент Академии военных наук, генерал армии М. Гареев возразил тем, кто считает наступление Западного фронта 1942 г. «неудавшимся или по крайней мере незавершенным»: «Ставка, планируя наступление в полосе Западного фронта других целей, кроме сковывания противника и воспрепятствования переброски им дополнительных сил на южное направление, и не определяла. И эта цель была достигнута» (Т.З. С.13) Ее понимали участники боев. Бывший командир огневого взвода 707 полка Г. Медведев посчитал, что поставленная перед ними задача была выполнена: «поток живой силы и техники противника пошел не к Сталинграду, где назревала решающая битва войны, а к «северному Сталинграду», как называли немцы ржевский участок боев». Генерал А. Сапожников в «Записках артиллериста» писал, что во время боев за Ржев он «получил строгий приказ — готовиться наступать под лозунгом: «Поможем братьям сталинградцам» (83).

Сражения под Ржевом напоминают упорные бои между немецкими и англо-французскими войсками под Верденом в 1916 г. Тогда Германия безуспешно пыталась обескровить Францию и вывести ее из войны. Не в ее пользу закончилась и ржевская битва, верную оценил ее Кожинов: «…эти бои представляли собой, по существу, единственное безусловно достойное действие наших войск почти за весь 1942 год — между победой под Москвой в самом начале этого года и победой под Сталинградом в его конце. Более того: без героического — и трагедийного — противоборства под Ржевом иначе сложилась бы и ситуация под Сталинградом, что явствует из многих фактов» (Россия, Век XX.1939–1964. С.112). Объективный смысл в ржевском противоборстве был различным у нас и врага: «сопротивляясь под Ржевом, враг отдалял свое поражение, а мы, атакуя его, приближали свою Победу» (113). Не только общая обстановка на восточном фронте, но и сами тяжелые бои за ржевский плацдарм, вымотавшие и обескровившие много немецких дивизий, вынудили германское командование вывести оттуда свои войска, чтобы избежать окружения. Их заставили уйти! Третьего марта 1943 г. город Ржев был освобожден от гитлеровских захватчиков.