Правда об Ираке, или Битва в Месопотамии - [175]

Там, за тенью совершенных им зверств, маячит ущербный евангелизм оккупантов, которые пришли, чтобы свергнуть его. Им это удалось, но какой дорогой ценой дались им эти надгробные плиты. Тысячи мирных жителей Ирака погибли с начала вторжения, и еще многие найдут свою смерть до начала Нового Года. В тот день, когда над Багдадом занялась еще одна кровавая заря, последним реквиемом Саддаму послужил отголосок свиста пуль и плача обездоленных.

Многие из его бывших подданных вспомнили другую казнь. Тогда опьяненная атмосферой праздника, кучка гуляк надела петлю на шею статуи Саддама, а ее лицо американский морской пехотинец накрыл флагом США. Дело было в апреле 2003 года, и многие тогда считали, что войне пришел конец. В действительности, крушение его образа явился символом конца одних событий и начала других: краха спеси неоконсерваторов и их мировоззрения; зарождения беззакония и невыдуманной угрозы; постепенной эрозии важных норм правосудия.

Не нужно было вешать Саддама. Прервать его жизнь с помощью негуманной казни, жестокого поступка, на которые он сам в свое время был так щедр, явилось еще одним попранием прав человека. Но, в конце концов, его смерть представляется скорее бессмысленной, чем жестокой. Президент Буш в день, когда был подписан смертный приговор, лег спать пораньше. Тони Блэр не спешил прокомментировать случившееся из дома в Майами, где он проводил каникулы. Да и что еще можно было сказать? Смерть Саддама является скорее эпитафией безумию Запада, чем справедливым возмездием за кровожадность тирана. Нелицеприятная правда заключается в том, что в конечном итоге он преподал нам более важный урок, чем мы ему.

Саддам Хусейн заставил своих агрессоров позабыть, где лежат пределы их влияния и власти. Жажда уничтожить его была настолько сильна, что они уже не помнили, что Ирак никогда не был покорной игрушкой в руках Британии, и что не так-то просто победить врагов, если история и логика сражаются на их стороне. А теперь длинная тень Саддама распростерлась над Новым Годом, и затмила другие многочисленные события, о которых Запад не удосужился вспомнить.

Постсаддамовская эпоха служит водоразделом для многих линий разлома, которые почти все имеют отношение к войне с терроризмом. Во многих регионах Африки идут ужасные войны, частично из-за того, что Запад просто-напросто позабыл о кризисах былых времен. Катастрофа в Ираке, угроза Афганистана, война в Ливане и усиливающийся кризис в Палестине затмили этнические чистки, пытки и беспредел, царящие в Дарфуре и Сомали. Государства, принадлежащие к «оси зла» также не дают о себе забыть: у Северной Кореи уже есть бомба, а Иран семимильными шагами движется к обретению средств ядерного сдерживания.

Поэтому не может не вызывать удивления мнение, что 2007 суждено стать тишайшим годом. Доктрина, гласящая, что угрозу нужно уничтожать, а не пытаться урегулировать, уже почти почила в бозе, хотя ностальгирующие неоконсерваторы (и даже «ястребообразные» демократы) не исключают возможности нанесения ударов по Тегерану. Но тут звучат призывы к реализму в сочетании с национальными интересами. В случае США это означает: мирно сосуществовать, а не идти в атаку. Не высовывайся, убери палец со спускового крючка. Возлюби стол переговоров, а не пули, бомбы и виселицы.

Горькая ирония заключается в том, что понадобился Саддам для осознания очевидной истины, что взаимные уступки и компромиссы предпочтительнее иллюзорной веры в способную решить все проблемы военную мощь Запада. Только вот в чем состоит парадокс 2007 года. Запад подумывает о переходе от политики силы к политике «бархатных перчаток» в тот самый момент, когда из многих регионов мира раздаются тщетные призывы решить ситуацию силовыми методами.

Возьмите, к примеру, Дарфур, где насилие и бойня считается нормой социального диалога: за три года погибли 300 000 человек, и два миллиона остались без крова. Конфликт уже распространился на территорию Чада, а мир беспомощно наблюдает за происходящим, теша себя надеждой, что президент Башир, может быть, милостиво расстелет ковровую дорожку перед миротворцами ООН.

Или Сомали. Исламистская группировка, которая поддерживала жесткий закон и порядок, отступила из страны под натиском войск Эфиопии, которых негласно поддерживал Джордж Буш. Военные бароны уже занимают освободившуюся нишу в сердце одной из самых диких и анархичных столиц земного шара. Так был заложен краеугольный камень новой войны христиан против мусульман. Могадишо отчаянно нуждается в начале всестороннего переговорного процесса и в миротворческих силах ООН. Недавнее прошлое позволяет предположить, что на помощь может прискакать войско из Изенгарда Толкиена.

В этот вторник в должность заступает новый генеральный секретарь ООН. Выборный процесс, который настолько произволен, что, кажется, был разработан не для выборов генсека ООН, а казначея сельской общины, привел к тому, что им стал Пан Ги Мун, безупречно безызвестный южно-корейский дипломат. Хотя на родине его за умение ловко обходиться с прессой прозвали «скользкий угорь», он мало известен широкой общественности. Может быть, Пан Ги Мун – решительный человек? Ему понадобится это качество, впрочем, не ему одному. Мы имеем ту ООН, которую заслуживаем. Когда резолюции принимаются с большим скрипом и редко претворяются в жизнь, преступники могут продолжать безнаказанно убивать. Старые великие державы ослаблены и напуганы мертвым Саддамом. Когда лидеры ведут разговоры о победе в Ираке, они имеют в виду: это было в последний раз. Но тогда нечего и мечтать о жизненно необходимых действиях в гуманитарных целях, о том, чтобы навсегда положить конец геноциду.