Правда об Ираке, или Битва в Месопотамии - [170]

В-пятых, геополитики в Вашингтоне преувеличивают значение военной силы. Развитые страны мира не видят сегодня на горизонте военной угрозы. Электронно-космическая мощь США заставляет вспомнить поговорку: не стреляй из пушки по москитам. При этом, инвестируя в свою военную мощь, Соединенные Штаты объективно подрывают другие элементы своего могущества. Вооруженные силы могут сражаться, но им не под силу полицейские функции или меры по полномасштабному поддержанию мира. При этом огромный развивающийся мир никак не ощущает блага американского доминирования или желания выразить благодарность. Напомним, что США находятся на последнем месте среди стран-членов Организации экономического сотрудничества и развития по доле средств, выделяемых на экономическую помощь другим странам. По этой статье расходуется лишь одна семнадцатая доля военного бюджета США. И американская помощь четко концентрируется всего на нескольких странах: Израиль, Египет, Колумбия и Иордания. Богатейшая страна мира, США сегодня не могут предложить ничего подлинно существенного многим стратегически важным странам. Результат: Вашингтон в начале 2003 г. не смогли «уговорить» голосовать в СБ ООН за свой проект по Ираку даже такие относительно близкие себе страны как Мексика и Чили, не говоря уже о Гвинее и Камеруне.

В-шестых, центром приложения американской силы вопреки американским национальным интересам стала не Западная Европа и не Восточная Азия (прежний и будущий силовые центры мира), а прежде маргинальный Средний и Ближний Восток – от Бишкека до Йемена, от Каира до Исламабада. По существу это означает, что Америка взваливает на себя цивилизационно непомерные ноши, которые никому не по плечу (демократизация арабского мира, индустриализация кочевых народов, построение наций на месте племенных союзов и т. п.). При этом американцы, узко глядя на свои цели, помогают регионально важным Египту и Иордании с непосредственной целью предотвратить их помощь палестинцам, сокрушить демократическое движение в этих странах, обеспечить их связи с дружественными к американцам феодалами Персидского залива. Может быть, в этих усилиях и можно увидеть позитивную цель, но едва ли реалистически значимую. Ведь большая стратегия – это всегда создание шкалы приоритетов; а такая шкала, на которой исламский Восток в первом десятилетии ХХI века значит для Америки больше Европы, едва ли делает честь глобальным стратегам.

Мудрое ли это приложение американской мощи? Не важнее ли Ближнего Востока достижение дружественности с Россией, Китаем, Индией (не говоря уже о Европейском Союзе)? Попытку укрепить глобальное лидерство посредством активизации на Ближнем Востоке можно оценить как иллюзию или неверный расчет. Имперские увертюры в арабском мире способны лишь ослабить США в ключевой, критически важной, евро-восточно-азиатской зоне.

Отметим, что переориентация Америки происходит в то время, когда Западная Европа – после окончания «холодной войны» – все меньше нуждается в американской военной защите – даже на Балканах – в Боснии, Косово, Македонии. Объединенная Европа создает вооруженные силы ЕС вопреки очевидному сопротивлению Америки.

В-седьмых. Ярость 11 сентября 2001 г. исключила резонный, обстоятельный и уравновешенный анализ терроризма как явления прошлого и будущего. Неоконсерваторы неистово, республиканцы энергично, демократы вольно-невольно обязаны в сложившейся морально-психологической обстановке стремиться к почти спонтанным силовым решениям, придавая Саддаму Хусейну некие дьявольские черты. Одно дело быть настороже, трезво-обеспокоенным, а другое – сводить стратегию к тяжбе с практически невидимым врагом. Именно в этом и заключается сила терроризма – в подталкивании государственной машины к иррациональным решениям, к эмоциональному всплеску вместо хладнокровного анализа.

В результате, чем дольше и больше сражаются американские вооруженные силы на таких театрах боевых действий как безжизненные плато Афганистана, враждебный «суннитский» треугольник в центральном Ираке, близ мечетей шиитов, боевая мощь Пентагона (оптимизированное ядерное оружие, система ПРО, «пятое поколение авиации» и т. п.) может очень многим в нашем мире показаться неэффективной, дутой силой. События в Ираке играют ключевую роль в оценке американского вооруженного Голиафа, оказавшегося неспособным покорить арабского Давида.

При этом американцы, судя о других, с легкостью относят чеченский терроризм к сепаратизму, а своих противников – к неисправимым террористам. Если это так, то нечто другое, чем терроризм можно без особого труда увидеть в колумбийской гражданской войне, в палестинской интифаде, в столкновении племен Афганистана, в иракском котле противоречий. И «перенос войны на территорию противника» (слова президента Буша-мл.) в Центральной Азии легко поддается критике: военное присутствие вооруженных сил здесь (как и в Ливане, Саудовской Аравии, Ираке и др. местах) увеличивает степень угрозы и американским интересам, и американскому военному персоналу. Заметим, что многим американцам неясно, как «расширение системы американских военных баз может предотвратить террористические атаки на США»