Правда о Салли Джонс - [31]

Ана немного помедлила, но потом взяла стул и села. Синьор Фидардо сыграл первые такты одной из ее любимых песен. Когда Ана запела, с лица Фантастического Форзини тут же сошла обольстительная самодовольная улыбка. Во взгляде появилось что-то серьезное и мечтательное. Он взял аккордеон и осторожно стал вплетать его звуки в мелодию, которую пела Ана.

Когда отзвенел последний такт, Фантастический Форзини с чувством воскликнул:

– Я хочу, чтобы эта песня прозвучала дополнительным номером на моем завтрашнем концерте. В вашем исполнении, синьорина Молина!

~

Фантастический Форзини был потрясающим музыкантом. Уговаривать он умел ничуть не хуже. Сперва он склонил синьора Фидардо смастерить для него аккордеон. Это был подвиг. Потом ему удалось уговорить Ану выступить на его концерте в качестве приглашенного артиста. И это, пожалуй, был подвиг еще более выдающийся.

«Театру Мария Витория» был одним из нескольких больших театров в увеселительном квартале Парк Майер. На следующий день Ана поехала туда репетировать с Фантастическим Форзини. Домой она вернулась очень бледная. Она сожалела, что согласилась выступать. Зал вмещал не одну сотню зрителей. Стоять на сцене театра – совсем не то, что петь перед знакомой и верной публикой в «Тамаринде».

Мы с синьором Фидардо получили билеты на концерт. Я волновалась не меньше Аны. Зато синьора Фидардо беспокоило, кажется, только то, какой ему надеть костюм: белый – цвета слоновой кости или белый – цвета сливок.

Концерт Фантастического Форзини имел успех. Все его концерты всегда имели успех. Но в тот вечер самые оглушительные и долгие аплодисменты достались не ему. Они предназначались Ане. Стоя на сцене в свете софитов рядом с Фантастическим Форзини, она казалась невероятно маленькой. Но звуки ее голоса заполнили зал и глубоко проникли в каждое сердце.

Хотя Ана спела всего одну песню, ее имя на следующий день появилось во всех крупных газетах, писавших об этом концерте. Директор «Театру Мария Витория» предложил ей небольшую роль в одной музыкальной постановке. Ана отказалась.

– Ты права, – серьезно сказал синьор Фидардо. – Твой голос предназначен для иного – он должен звучать в более изысканной обстановке.

Ана рассмеялась. Она всегда смеялась над синьором Фидардо, когда он изъяснялся слишком витиевато и высокопарно.

Глава 25 Фарол-ду-Бужиу

С приходом лета наступила такая жара, что работать в мастерской стало почти невозможно. Горячий воздух неподвижно завис в узких переулках Алфамы, из клоак и помойных баков пахло гниением.

Синьор Фидардо делал рисунки и эскизы для нового аккордеона Фантастического Форзини. Фантастический Форзини принял их без единой поправки. В одном письме он написал, что всецело доверяет синьору Фидардо – пусть он изготовит инструмент по собственному разумению. «Тогда мой аккордеон точно будет настоящим шедевром», – добавил он. К письму прилагался чек на крупную сумму. Это был первый платеж.

Часть денег синьор Фидардо потратил сразу – он снял домик в небольшой деревушке Оэйраш, в нескольких милях к западу от города.

– У нас будет отпуск! – объявил он Ане. – Мы это заслужили!

Мы провели в домике неделю – синьор Фидардо, Ана и я. Ана купалась в море и подолгу гуляла на берегу. Синьор Фидардо сидел в тени на веранде, курил и пил вино.

Я же пыталась вдохнуть жизнь в маленький катерок, пришвартованный у пристани рядом с домом. На нем был установлен одноцилиндровый двигатель «Мамфорд». С таким я еще никогда не возилась, так что было весело.

Утром за день до отъезда катерок был готов к плаванию. Я развела огонь в топке, и после обеда мы отправились в путь. Погода была восхитительная, светило солнце, с моря дул свежий ветер. Я направила лодку на юг, и мы обогнули фарол-ду-Бужиу, маяк посередине широкого устья Тежу. Ана сидела на носу, подставив лицо солнцу, и ветер трепал ее волосы. Синьор Фидардо был молчалив и бледен. Полагаю, его немного укачивало.

Впрочем, я тоже не могла вполне насладиться прогулкой. Странно было снова выйти в море без Старшого.

~

Летняя жара постепенно отпускала. По вечерам в черном небе над городом висела круглая и большая сентябрьская луна. Прошло четыре месяца с тех пор, как сеньор Баптишта начал раздавать в «Пеликану» наши объявления. Почти все разошлось по азиатским портам – осталось всего несколько сотен листочков.

По вечерам, когда Ана засыпала, я прокрадывалась на лестницу и смотрела на Руа-де-Сан-Томе. Я делала это вот уже два месяца. Я представляла, что однажды увижу Альфонса Морру, как он стоит в темноте между фонарями и глядит на наш дом.

Это все больше и больше напоминало сон – казалось, в жизни такого никогда не случится.

Глава 26 Виконт

Виконт Оливейра – один из самых богатых аристократов Лиссабона. А еще он выдающийся знаток музыки и директор самого большого и замечательного театра в Португалии – лиссабонской оперы Сан-Карлуш.

Хотя, пожалуй, еще больше он прославился своими бакенбардами – самыми пышными на Пиренейском полуострове. Поэтому многие сразу узнали его, когда субботним вечером в октябре он неожиданно появился в «Тамаринде». До него, разумеется, дошли слухи об Анином голосе. Потому что вообще-то таких знатных людей редко встретишь в обшарпанных ресторанчиках Алфамы.